Чуть приобнять… а, в общем — не держать…
Забыть о том — «Вначале Было Слово»
Любить труднее, чем воображать…
Да о таком писать всегда — рисково…
Как впрочем, точно так же — о войне.
Кому дано — не искорявит линий:
сонату шпарить на одной струне,
как… чёрт… /Никколо… милый Паганини…/
Не вычеркнуть — имён, знамений, дат,
где роковую роль играет — точка.
Так у костра сутулится солдат,
над белым треугольником листочка.
Он пишет: «рад… что вами не забыт…
Такой-то полк.
Такой-то год.
Убит.»
Куда ни вставь проклятую строку,
а всё стремится дымом к потолку…
Всё то, что триста раз уже… А впрочем —
ты жив. Ты жив ещё? Аллё? Ку-ку?
Не числишься в каком-нибудь полку
мотострелковом. С дыркою в боку.
И складываешь дни свои и ночи.
Нет в голову ранения… /мигрень…/
И огоньки далёких деревень
даруют ощущение покоя
чуть свет. Бывает, не задастся день …
Ну, то ли — амба.
То ли просто — лень.
А может — настроение такое…
Всех обманули сказками о том,
что явится волшебник или рыбка,
что мир спасёт простейшая — улыбка
и красота. Не очень верь… Потом
мы повзрослеем — правом на ошибку.
Не ад ещё… Сигнал пока… симптом…
Шестая, подползающая скрипка.
Блуждает нотой в своде золотом…
При чём тут ты? И я… на всё и всех!!!
На гордость выплат, униженье сдачи…
Мне кажется, что тяжелейший грех —
стесняться счастья.
Смертный.
Не иначе.
Иной раз еду, удивляюсь… ля!
Четвёртый час посадки и поля…
Ни домика, ни столбика, ни будки…
/как вдруг моргнут два глазика попутки,
свернут во тьму, на станции «минутка»…
И как-то сразу отлегло… не жутко…/
Везде живут… на то она — земля…
Всё вынесет… а к маю — зацветёт.
Хоть мы убьёмся тут с тобой на пару!
Земля, она… А что земля??? Ей, вот —
войне-войну, а пашням — дай дождяру…
Земля крутнётся снова по оси…
Отдаст нам всё…
А больше не проси.