Жена купила дверной звонок. Он вообще-то и на фиг был не нужен, потому что у нас есть домофон, и любой визитер, прежде чем попасть к нам в подъезд, может сообщить о своем намерении через это дверное средство связи. Так что обычно гостя ждет уже открытая дверь.
Но звонок был установлен в квартире еще строителями. При капитальном ремонте после заселения звонок куда-то затерялся, напоминая о своем былом присутствии лишь двумя проводками с залепленными изолентой концами.
Проводки долго торчали из дырки в стене поверх красивых обоев, и эта уродливая инсталляция портила настроение моей жене каждый раз, когда попадала в ее поле зрения. То есть ежедневно.
Но вот на этой неделе Светка приволокла таки из магазина новый звонок, чтобы закрыть, наконец, эти нахально торчащие провода.
Повесить звонок на стене и присоединить к проводам, конечно, должен был я, как всякий уважающий себя мужчина. Но честно скажу — я боюсь электричества. Меня это, вне сомнения, полезнейшее изобретение за всю историю человечества, невзлюбило с самого детства и било по любому поводу по самым разным местам.
Чаще всего, конечно, страдали пальцы, когда я, став взрослым, менял лампочки, чинил утюг или там розетку. Поэтому я старался избегать непосредственного контакта с ним при любом удобном случае. Вот и в этот раз я попросил присобачить новый звонок сына. Он хоть и биолог по образованию, но за годы студенчества и одинокого проживания на разных съемных квартирах насобачился ладить с электричеством.
— Ладно, — сказал сын, когда я ему позвонил. — Время выберу, подъеду, сделаю.
Ну, неделя прошла, вторая, а сыну все некогда. А тут объявляется мой друг детства, Сашок. Тут, наверное, надо сделать небольшое отступление и рассказать немного о нас, как мы повстречались здесь, в самом сердце России, в Красноярске, тогда как детство наше и юношеские годы прошли далеко от Восточной Сибири, в Казахстане.
Жили мы и росли в прииртышском сельце Пятерыжск, по соседству. Сашкин дом, в котором он обитал со своей старшей сестрой Валей и родителями, был через забор от нашего.
Мои родители были обычными совхозными крестьянами, а Сашкиных можно было отнести к сельской элите. Потому что мама его, Елизавета Михайловна, была директором нашей восьмилетней школы, а папа, дядя Толя, учетчиком.
Но это не мешало нам дружить. Мы бегали рыбачить и купаться на Иртыш и пойменные озера, иногда ночевали друг у друга. Случалось, ссорились, а то и дрались, но легко шли на примирение. И снова начинали дружбанить.
Наши пути разошлись еще в детстве. Я после восьмилетки уехал продолжать учебу в райцентр, а Сашкина семья перебралась в областной центр, и с тех пор мы не виделись.
Пока я однажды я не получил по электронке письмо от него — уже где-то в 2009 или 2010 году, незадолго до моего выезда с Крайнего Севера на материк. Туда меня занесло из Казахстана еще в 1989 году, по договору с редактором тогдашней окружной газеты «Советская Эвенкия». Как оказалось, Саня нашел меня в интернете.
Он писал, что работает с женой на Саяно-Шушенской ГЭС, живет в поселке Черемушки рядом с этой самой гидроэлектростанцией, у них трое взрослых детей ну и т. д. Я ответил, завязалась переписка, созванивались.
Утром описываемого дня он слез с автобуса в Красноярске, а во второй половине дня уже сообщал своим глуховатым голосом в домофон, что это он «приперся».
Я его, конечно, уже ждал. Сам плов приготовил — правда, не классический, из баранины, а из свинины. Но зато такой плов не так быстро остывает. А еще у меня на столе были куриные голяшки в кляре, селедка в винном соусе, кета малосольная, сало копченое, сало с чесночком, огурцы там, помидоры, лучок зеленый… В общем, всякая вкусная фигня под водку. А водка стояла, родимая, и потела в холодильнике.
Когда Сашка поднялся к нам, мы со Светкой ахнули - рубашка у него была насквозь мокрая и прилипшая к телу.
— Духотища на улице, — сообщил Сашка. Борода его была уже не столь темная, как раньше, а какая-то пегая из-за обилия в ней седых волос. Эх, Сашок, стареем мы с тобой, брат! Я в нем, шестидесятилетнем, видел и свое отражение. Правда, бороды у меня нет. Зато на темени лысинка наметилась. Одна отрада — я её сам не вижу, а лишь Светка время от времени с ехидцей напоминает о ней и пугает, что плешка-то моя увеличивается в размере! Как будто не она ее мне и проела…
Мы заставили Сашку снять его мокрую рубаху и повесили сушиться на балконе, а взамен я дал ему свою футболку. Потом Сашка ринулся к своей оставленной в прихожей сумке, и выволок оттуда двухлитровую банку абрикосового варенья — «Со своей дачи!», — коробку конфет и бутылку красного вина.
И начал, зануда, рассказывать, как полезно пить не водку, а именно красное вино, из-за которого кровь становится лучше. Светка стала ему поддакивать. Но я задал резонный вопрос:
— А водку я тогда зачем нахолаживал? Ну, ладно, как хотите, сам потом выпью…
Разговор про полезные свойства красного вина был тут же свернут, и я торжественно извлек из холодильника и поставил на стол исходящую слезой бутылку водки.
Выпили по одной стопочке, крякнули, похрустели огурчиком, заели селедкой, за еще теплый плов принялись. Тут и вторая стопочка ко времени пришлась. Пошли разговоры — о том, о сем, Светке не интересные, и она ушла к телевизору.
Здесь я и проговорился Сашке про звонок, про то, что сам никак не удосужусь поставить его, а сын, хоть и обещался, тоже времени никак не найдет.
— Так в чем дело? — загорелся Сашок. — Перед тобой энергетик с двумя высшими образованиями! Пошли, показывай свой несчастный звонок…
Я пытался отговорить приятеля от этой затеи — так хорошо сидим, а тут на какую-то фигню отвлекаться. Но Сашка был непреклонен: «Я хочу оставить о себе память в твоей квартире! И пусть это будет поставленный мной звонок!..»
Ну, память так память. Велел ему тащить стремянку с балкона в прихожую, а сам расчехлил дрель, приготовил пластиковую пробку с ввинченным уже в нее шурупом, вытащил и звонок.
Светка выглянула на шум: «Вы чего это там?».
— Да ты смотри свой телевизор, — отмахнулся я. — Мы с Сашкой тут решили заняться мужским делом. Звонок вот подключим!
— Вы там поосторожнее, — всполошилась жена. — Сколько уже выпили, а? Может, не стоит? Владик рано или поздно приедет, сам установит.
Но что нам Владик, когда мы сами энергетики? По крайней мере, один из нас.
Сашка сначала, со знанием дела, развинтил на звонке разъемы клемм, чтобы проводки свободно входили. Потом поднялся по скрипучей дюралевой стремянке к этим самым проводкам, примерил к ним звонок, попросил карандаш, чтобы сделать отметку, где сверлить.
-Смотрите, там скрытая проводка может быть, не попадите в нее! — крикнула из гостиной жена.
Мы с Сашкой переглянулись: еще нам бабских советов не хватало!
— Ну что, даешь мне санкцию на сверление в этом месте? — обернул свою бороду ко мне Саша
— Да сверли, конечно!
Саня приставил сверло к отмеченной точке, включил дрель. Она басовито загудела, потом завизжала, на пол посыпалась пыль.
— Хорошо идет! — прокричал Саня сквозь шум инструмента. И тут раздался оглушительный хлопок, под потолком что-то ослепительно полыхнуло, завоняло паленым и в квартире погас свет. А на меня следом свалилось тяжелое тело, которое я успел подхватить и мягко опустил на пол. Рядом грохнулась дрель.
Из гостиной послышался крепкое ругательство, истерично выкрикнутое женским голосом. Это Светка среагировала.
«Убило, на хрен, Сашку!» — полыхнуло у меня в мозгу.
— Ну че, электрики долбаные? — сказала, выходя в прихожую, жена, и громко вскрикнула. В квартире от проникающего через окна уличного света было еще достаточно светло, и Светлана разглядела, что у стремянки валяются два мужика.
Она метнулась к домашнему телефону, стала судорожно набирать короткий номер — явно скорую.
Сашка зашевелился.
— Живой? — спросил я, пытаясь спихнуть его с себя.
— А куда я денусь! — бодро ответил Сашок, сам вставая на ноги. — Вот это долбануло, да? Надо же, точно на провод попал, блин! Третий раз! Первый раз в Новосибирске, второй в Черемушках, и вот у тебя…
— А говорят, снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает, — рассудительно заметил я, подбирая с пола дрель. — Еще как попадает!..
— Вы… Вы… Раздолбаи!!! — завопила жена, поняв, что мы живые, и с треском бросила трубку на аппарат. — Говорила же — не лезьте! Как я теперь свой сериал досмотрю, а?
— Свет, не переживай — это просто коротнуло, вот автомат и выбило, — виновато сказал Сашка. — Щас мы устраним…
Мы живенько вышли на площадку, открыли щиток, Сашка чем-то там щелкнул, и в прихожей снова загорелся свет.
— Только суньтесь мне еще сюда, я у вас водку отберу! — пригрозила Светка, сметая под местом сверления в совок пыль и крошки штукатурки, бетона. — Мастеры-ломастеры…
И мы, прибрав инструменты и стремянку, переместились на кухню. Светка, убедившись, что никто больше не покушается на энергообеспечение квартиры, ушла к телевизору.
— Надо было выше или ниже сверлить, — изрек я глубокую мысль, когда мы, доев плов, взялись за куриные голяшки в кляре.
-Неа, — помотал Сашка бородой, от которой явно попахивало паленым. — Вспомнил! Вообще-то сначала надо было пройтись по стене хитрым таким прибором, детектор скрытой проводки называется. У тебя его нет?
— Нет, — сокрушенно сказал я. — Наверное, надо будет купить. Повтори, как он называется?
А через пару дней приехал таки сын. Он также влез на стремянку, потрогал торчащие из дырки провода для звонка, пошевелил их туда-сюда, хмыкнул:
— Ты смотри, какие грубые!
И просто взял и подвесил звонок на эти самые провода, без забивания пробки с шурупом, и придавил к стене. Звонок повис как прибитый. Владик вышел в прихожую, нажал на кнопку, и квартиру огласила веселая птичья трель.
— Вот молодец! — похвалила Светка сына.
— Да так-то и мы могли бы, — сконфуженно сказал я.
— Но не смогли же! Иди, сына, я тебе котлетку согрела…
А на другой день Сашка заявился. И показал нам со Светкой какой-то прибор со стеклянным экранчиком.
— Вот, — важно сказал он. — Купил индикатор скрытой проводки. Щас мы быстренько проверим, где у вас тут проложен провод, и просверлим дырку уже наверняка!
Он задрал бороду кверху, и увидел звонок.
— О! Подвесили уже! А кто вам сделал?
Мы с женой переглянулись, и я поспешно сказал:
-Да это Владик наш взял у кого-то на время такой же вот индикатор, нашел нужную точку и засверлился. Ну его, этот звонок! Пошли лучше, Саня, разопьем твою бутылочку красненького. Сам же говорил, что полезно…