Они размыкают губы и говорят другое —
бог, говорят, до сих пор с тобою,
что ты такое?
Плачешь их, плачешь, качаешь их на весах,
как слепой считаешь по голосам
«знаешь, спасайся сам.
эти твои ужасные боги, книги, огни».
Говоришь «мне пока не ясно кто для меня они…»
«Нет, радуйся и усни».
Я смотрю сквозь них, пока не предъявлен счет,
во вселенную, вижу, как дым течет,
я хочу ещё…
«Незачёт».

*
как мокрая спина земли
меня не держит
как переполненное злит
как сквозь одежду
я чувствую что твой прибой
меня не хочет
я избегаю лобовой
спокойной ночи
спокойных всех спокоен всяк
спокоен слишком
и так мучительно иссяк
нелепо вышло
звеневший нерв зовущих вер
дрожащих точек
шел от глагольного наверх
по каждой ночи
но не пробил не растворил
забормотало
твоё пугливое пусти
скольжу устало
где мокрая спина земли
меня не держит
и Ледовитый твой залит
мне под одежду

*
Пора подводить итоги и воровать идеи
«ты рад, что я пока ещё не седею?»
и прочие глупости вроде этого,
рэпом. Как спасительно фиолетово
смотрится всякий, желающий по отдельности,
сквозь фильтры своей наскальности и нательности,
любить мои тело, душу и многозадачный мозг.
Я собираюсь заново. Я мегалит. Я мост
между тобой и всяким, кто пытается откровеннее,
я томик забытый в ванне, ванили, вене,
я тело: дорогой страсти — под колесо,
взрываю незрелыми крыльями твой висок
и выхожу кромешным речитативом.
Читатель рождает книгу. Крутое чтиво,
сварено так, что ни переварить, ни бросить.
Перезагрузка — четырнадцать… десять… восемь…
шесть… четыре… один…
я — един.