Вышел я как-то из себя. Что делал — не помню. А возвращаюсь — занято.
— Кто здесь? — шумлю. В ответ — храп. Ничего себе, думаю. Пригляделся, а это Бузыкин, сосед. Разлегся и спит. Растолкал я его.
— Что такое? — зевает он.
— Ты как сюда попал?
— Да вот, с женой поцапался, вывела меня из себя. А стал возвращаться — заблудился. Смотрю, душа нараспашку. Хозяина нет. Думал — моя.
— Да как же твоя, — негодую я. — Разве не заметил, что в ней — потемки?
Бузыкин стал извиняться. Только собрался освободить, что называется, помещение, тут еще кто-то ломится. Мама родная! Два полиционера.
— А, вот ты где! — обрадовались они и тащат Бузыкина за шиворот.
Рассердился я:
— Вы чего в чужую душу залезли, да еще в сапогах?
А они мне:
— Вы, гражданин, не мешайте. Мы при исполнении.
И увели таки Бузыкина. Видно, жена на него нажаловалась.
Замкнулся я, сижу. Вдруг чую: кто-то скребется. Оказывается — кошки. Когтят душу — только клочья летят. С чего бы?
Вспомнил. Я, когда вышел из себя, лучшего друга незаслуженно оскорбил-обидел.
Позвонил ему, извинился.
— Да чего там, бывает, — сказал он потеплевшим голосом. — Ну, ты заходи.
— Ладно, — говорю. Сразу и кошки куда-то девались, и на душе стало светло-светло. Нет, думаю, надо в руках себя держать. И если впредь буду выходить из себя, то осторожно. Чтобы окружающие не страдали. А то недолго вслед за Бузыкиным загреметь.
Ну, взял себя в руки, держу. А тяжелый я, оказывается. Вот только не пойму — характером или на подъем?
Тут телефон зазвонил.
Взял трубку. А оттуда гневно:
— Ты почему не на работе?
— Работаю, — отвечаю кротко.
— Где? — не понял начальник.
— Над собой…
- Трах-та-ра-рах! — взорвалась трубка.
— Понял, — отвечаю. — Иду.
Начальство не надо злить. Уж если шеф из себя выйдет, тогда душа из меня вон.