Сто лет назад смелая девушка уходила в анархистки, эсерки, суфражистки, она влюблялась в революционера, и революционер говорил ей: пойдем, милая, туда, где равенство, образование, книги, прогресс, свободные отношения, один-два ребенка вместо десяти, устройство на какую хочешь работу, право голоса и какие хочешь наряды, хоть брюки.
А теперь смелая девушка уходит в ИГИЛ, она влюбляется в исламиста, и исламист говорит ей: пойдем, милая, туда, где тебя закутают в тряпку с прорезями для глаз, где ты родишь десять детей и станешь старухой к сорока, где запрещены образование и работа для женщин, где тебе отрежут руку, если увидят на улице с другим мужчиной, и закопают живьем в землю, если застанут в кровати с другим мужчиной.
Впрочем, подозреваю, что для девушки — и даже для смелой девушки — важно не то, куда именно ее зовут, а то, что именно этот мужчина здесь и сейчас сказал ей: пойдем, милая.