— Купи попугая, мужик! — дернул Максимчука за рукав на птичьем рыке пропойного вида мужичок. На плече у него сидела привязанная за ногу крупная нахохлившаяся птица. А клюв у нее был заклеен скотчем.
— Хм! — сказал Максимчук. — А почему вы ему рот залепили.
— Да болтает чего попало, — честно ответил пропойца.
— Хм! —  снова сказал Максимчук. — Птица довольно редкая. Откуда она у вас?
— От покойного братана осталась, — сообщил владелец попугая. От него даже на расстоянии разило перегаром. — Братан боцманом был, в загранку ходил. Да вот недавно концы отдал. А сироту этого передали мне. Яковом его зовут.
— Ну и пусть бы жил с вами, — пожалел птицу Максимчук.
— Не, мне он не нужен, — ожесточенно сказал пропойца. — Жрет много. И болтает чего попало, якорь ему в глотку.
— И сколько же вы за него хотите? — спросил Максимчук.
— Да за пару тыщ отдам, — чуть подумав, сказал попугаевладелец.
«Почти даром!» — обрадовался Максимчук. А вслух с сомнением сказал:
— Дороговато что-то! Может, он и не разговаривает вовсе?
— Яшка-то? — обиделся мужичок. — Еще как балаболит!
Он осторожно отлепил уголок скотча с клюва.
— Петька, ты к-козел, трах-та-ра-рах! — хрипло завопил попугай. — Где папайя? Где мар-р-р-акуйя? Жр-р-рать давай, алкаш-ш-ш!
— Папайя, маракуйя! А больше ни хрена не хочешь? — затрясся от злости Петька, залепил попугаю клюв и сунул его обратно в клетку. — Ну так что, мужик, берешь птицу, нет?
Максимчук решил спасти попугая от возможной голодной смерти.
— На! — сказал он, протягивая пропойце две смятые тысячные купюры. — И давай сюда попугая.
— Да забери ты его! — Мужичок, радостно хрюкнув, припустил к ближайшему павильону.
— Господи, это кто? — изумленно спросила жена Максимчука Катерина, увидев попугая.
— Яков! — с гордостью сказал Максимчук. — Купил вот по случаю. Разговорчивы-ы-ый! - всех подружек тебе заменит. Ну, поздоровайся с моей женушкой, Якорёшка-дурёшка!
Яшка помотал залепленным клювом.
— А, ну да! — вспомнил Максимчук и осторожно содрал скотч.
— Полундр-р-ра! — хрипло закричал Якорь. — Сам дур-р-ак! Где папайя, где мар-р-акуйя, мать твою!!!
— Божечко ты мой! Похабник-то такой! — всплеснула руками Катерина. — Неси его, откуда взял.
— Это он просто голодный, — слабо засопротивлялся Максимчук. — Сейчас мы его покормим, и он успокоится. Будешь, банан, Яков?
Попугай стал жадно отрывать и глотать сладкую банановую плоть.
— Кайф-ф-ф! - наконец громогласно сообщил он и сытно рыгнул. — Молоток, с-салага! Тепер-рь бы бабу бы! Ну, иди ж-же ко мне, крош-ш-ка!
И уставился загоревшимся взглядом на жену Максимчука.
— Так он еще и бабник? — ахнула Катерина и покрылась легким румянцем — то ли от возмущения, то ли от смущения. — Все, девай его куда хочешь, нам в доме такой срамник не нужен.
-Ладно, — сдался Максимчук. — Завтра поеду на рыбалку и попутно завезу его теще в деревню.
…Теща птицу благосклонно приняла. Позвонив ей через неделю, Максимчук между делом спросил:
— Ну, как вы там с Яковом уживаетесь?
— А чего мне с ним уживаться? —  ответила Серафима Григорьевна. — Я его в птичнике поселила.
— А почему? — удивленно спросил Максимчук.
— Почему, почему! — хихикнула теща. — У меня как раз перед твоим приездом хорек петуха задавил. Вот твой Яшка теперь заместо него. Такой, слышь ты, знатный топтун оказался — куры у меня от него аж по два яйца сносят разом!
— Да не может того быть! — потрясенно сказал Максимчук. —  Он же попугай!
— Сам ты попугай! — рассердилась теща. — Говорят тебе: топчет моих курей, значит, топчет. Да еще орет при этом дурным голосом! Подожди, как же… А, вот: «Полундр-ра-ра!» — орет. Так что спасибо тебе, зятек, за ценную птицу!
— Да не за что, — сказал Максимчук. И аккуратно положил трубку.