Сколько их было, сорок? …не помнишь, нет?
СКОЛЬКО ИХ БЫЛО СКАЖИ МНЕ, В КОНЦЕ КОНЦОВ!!!
Ты меня спросишь — Апостолов? Градусов? Лет?
Раз? Лепестков? Обещаний? Сестёр? Отцов?
Спадов? Полётов? Граммов? Невзглядов? Клюкв
в ранах? Синхронных оргазмов и рубежей?
-
Букв… в последнем слове, тупица… букв…
/а про себя подумаю: «этажей…"/
-
Серый корабль отходит в шестнадцать… лет.
То есть в шестнадцать ноль-ноль. На борту зима.
Стынь. Под скелетом торшера сидит скелет.
Так осторожно и тихо спросить — «ма?
Ма, это ты? Ма, это ты? ТЫ???»
Хоть и не видел ни разу её… «МА???»
/В мире, где всё плывёт, поплывёшь и ты.
Медленно по зыбучим пескам ума…/
Мимо трибун и радуг… и пирогов…
В бледном тумане выси… впитает высь —
контуры гор. Сколько из вас голгоф
можно наделать… это же — застрелись…
Что это? Не браслет? Почему — жгут?!
Чёрное небо, красные берега…
Видимо я надолго застряла тут
с птицами, опоздавшими на юга…
Рот до ушей — любимый самообман,
так на оглядке врезаюсь в его тулуп:
Мой капитан! Единственный… не оставь…
/больше не улыбается капитан,
рот кошельком застёгнут на скобки губ/
Всё это море-море… и в нём — моря…
Вот они, наши истинные пути!
Мяса, любезный, горя и вискаря!!!
/горничная решает, кому уйти…/
Что ты… ещё не поздно… кури-кури…
Дыма колечки — проза моей души…
Марево застегнётся на фонари,
полночь, двубортный сумрак, от живанши.
Эта страна — огромный открытый рот,
белок последних пристань, цветущих розг.
Ветер разгонит мысли, залезет под
юбку. Обшарит ноги. Застудит мозг.
Вставший… на то крыло, и не стой ноги,
ты посмотри! Не с завистью… а с утра… -
КАК БЕЗНАДЁЖНЫЕ ЧЕРТЯТ СВОИ КРУГИ!
Палуба. Ветер в позе… Пора-пора…
Ты. как микроб микробу, скажи мне… бу?
Будешь??? Или давненько всем — контрабас???
НУ ВАС СКАЗАЛА, ВИДЕЛА ВСЕХ В ГРОБУ
Серый корабль отходит последний раз.