Приглашаю тебя на осень, как на черный и грустный танец, как на чай, когда время восемь, когда поздно что-либо править, когда дождь атакует стекла, когда небо висит вуалью… Приглашаю тебя на осень. Не целую. Не обнимаю.
Когда выключат свет, и ветер, в водосточной трубе играя, будет петь о зиме и смерти, ты скажи, что так не бывает. Ты скажи, что любовь сильнее всех простуд и холодных пальцев… и мы сядем у батареи, не способные вслух признаться, что у каждого боль сквозь ребра, что от счастья остались крохи. Дай зажить. Помолчи. Не трогай. Посидим, поглотаем вдохи.
И уткнувшись в плечо твоё, взвою, и словами закутаю раны. Мне приснится солёное море и цветущие в небе каштаны. Ты погладишь тихонько волосы, и мне станет чуть-чуть теплее.
Приглашаю тебя на осень.
Не целую. Не жду. Не верю.

хватит пить кофе глотками нервными.
самые близкие — уходят первыми.
как эта фраза тебе не нравится…
самые лучшие — не возвращаются.

хватит бить стёкла, звонить без устали.
если предательство — то искусное.
если случайно столкнётесь взглядами,
ты себя спросишь: «оно мне надо ли?»

хватит снотворного, боли, ярости.
самые близкие — так безжалостны.
хватит лелеять свою бессонницу.
самые лучшие — слишком помнятся…

Пишу письмо Красивому Человеку, не знаю дойдёт ли оно, преодолеет ли километры, поскольку слова я так слепо вверяю ветру, смотрю в окно, а за ним — беспросветный дождь. В соседней комнате слышится песнь рояля, и эти звуки сливаются, представляешь, с таким методичным поскрипыванием пера. Мы с тобой разминулись ещё вчера.
И «вчера» было солнечным днем, а сейчас — дождливый, я спросила тебя, насколько двое бывают живы, когда их делят и делят чужие слова на два. Ты ответил мне, что я внешне вполне…
… показать весь текст …

Я хочу, чтобы вы меня не узнали. В этом строгом платье, на каблуках.
В октябре начнут собираться стаи. И запахнет горечью в небесах.
А пока смотри на мои ладони. И читай по ним. И рисуй на них.
Изо всех истерик и всех агоний у тебя самый резкий удар под дых.
Я хочу тебя встретить. Совсем случайно.
И от страха снова забыть слова.
Длинным шлейфом потянутся в небо стаи.
Брызнет вниз акварельная синева.
И найдутся ответы на все вопросы, даже те, о которых ты сам не знал.
У тебя предательски нежный голос.
Я должна смириться,
Что он мне лгал.

Я согласна, пожалуй, с каждой фальшивой нотой… Лишь с тобою мне было тепло и совсем не страшно. Никому нет дела, что я работаю по субботам, а ведь тебе это действительно было важно. Я не дымлю по ночам в озябший промозглый воздух, не разбираю диван и редко включаю телек. Просто когда-то звонил телефон даже очень поздно, а вот теперь он лежит без вызовов и без денег. Ненужный хлам, постаревшее сердце, мечты как роскошь, не раскрываю шторы, не захожу в соц.сеть. Я не хочу догорать, не хочу жить красивым прошлым, и петь ночами то, что тебе не успела спеть. Не приходи, не сиди в изголовье и не молчи так, что тишина будто медным ободом на виски. В моей груди всё разворочено и разбито, а в мире нет антибиотиков от тоски. Звезды печально глухи ко всему, о чем плачут люди, закинув голову в небо, словно ища ответ. Ведь всё действительно так: пусть лучше его не будет… Потом посмотришь вокруг — а лучше него и нет.