Камерир возле бога обязан уметь писать,
И желательно кровью — так будет труднее смыть.
К этой чёрной сутане в придачу одно — тетрадь,
В этой чёрной сутане легко на земле простыть.
Камерир возле бога отслужит здесь сорок лет,
Два получит в придачу за то, что хорош в игре.
Его чёрные лигии спешно летят на свет,
Его белые бражники вечно сидят во тьме.
Камерир возле бога не то, чтобы очень свят,
Исповедует в церкви — да так, что забыть нет сил.
Его белые руки не крестят, скорей — хранят
Души тех, кто коснувшись его навсегда забыл.
Камерир возле бога считает слова в ночи,
И латунным сестерцием прячет в карман Луну.
Он почти что уверовал в то, что силён… почти,
Но уверенность эта тянет его ко дну.
Камерир возле бога должен исполнить роль
/продан самый последний пастве его билет/.
Вот органное эхо снова звучит в бемоль…
Камерир служит богу, зная, что бога нет.