И Саманта Пауэр решилась.
Подождав Чуркина в коридоре ООН, она решительно подошла к российскому дипломату.
— Виталий, вы есть страшный человек. Ваши логика и порядочность убивают меня! И я… я… Я люблю вас, Виталий! И уже давно! — не выдержав, она зарыдала.
Чуркин грустно посмотрел на несчастную женщину и погладил её по голове, хотя это было прямым нарушением протокола.
— Саманта, вы, я вижу, хороший человек, в сущности. Просто вам пора сказать «Нет!» тяжёлым наркотикам, которыми вас пичкают в Госдепартаменте. Вы мне тоже, в принципе, симпатичны, но, увы — я не люблю вас.
— Раз нет любви, то всё кончено, кончено… — простонала Саманта и бросилась под проходящего мимо министра иностранных дел Украины Климкина.
— Госпожа Пауэр! — обрадовался Климкин, цепко оценивая опытным глазом золотую цепочку на шее Саманты. — Давайте немедленно проедем в номера! Я разожгу в вас огонь любви!
— Ах, отстаньте, право! — отшатнулась от него Пауэр. — Вы мне неприятны. Какое «разожгу огонь», если вы даже элементарную войну второй год разжечь не можете, дебилы. Но деньги, при этом, регулярно клянчите.
— Обидные слова ваши! — привычно обиделся Климкин. — Мы без пропитания оставаться не можем. Где же мы будем харчеваться?!
Ослабшей рукой Саманта показала ему средний палец и ушла, горестно прошептав:
— Я искала любви и не нашла…
Чуркин посмотрел ей вслед, вздохнул и дипломатично подумал: «Кто бы мог подумать, что под внешностью крокодила может скрываться такая тонкая и страдающая натура…».
После чего отправился готовить очередное вето на очередные мирные и человеколюбивые инициативы наших партнёров.