Намедни встретился со старинным дружком-Кинто. Писал уже как-то про него.
Ныне он оставил юношеские безумства, заматерел и остепенился. Из бесноватого писькиного доктора, пугающего срамных пациентов необузданностью манер и запахом дешевого алкоголя разросся до хозяина клиники. Специальность — та же (нижние дырки), но уровень совершенно другой.
Понятное дело, накатили с ним за встречу.
— Давно не виделись.
— Да что-то повода не было.
— Стареешь?
— Не. Сменил венерические заболевания на собачьи.
— Запаршивел, что ли?
— Хуже. Верность подцепил. Тяжелый псиный недуг.
— Сочувствую. Но хоть экономия.
— Смеешься? Жить с бабой гораздо дороже, чем их покупать.
— И то правда. Пьем?
— Твое здоровье!
— А ты как?
— Не жалуюсь.
— Вижу. Совесть не мучает?
— С какого перепугу?
— Клятву Гиппократа давал?
— Лично. Прям самому. Тет-а-тет. Макс, ты хоть в курсе, о чем она? Клятва эта?
— Аааа… эээ…
— Вот и помолчи. У обывателей сложился образ врача: эдакого энтузиаста-общественника, бессеребренника и альтруиста в рваных штанах под белоснежным халатом. Мать Тереза с чеховской бородкой клинышком,** **ть.
И типа все мы дожны к этому идеалу стремиться. При расхождении с оным — не спать ночами от угрызений совести. Типа, мы обет бедности дали.
— А на самом деле?
— На самом деле клятва Гиппократа в основном регулирует отношения между врачами. Точнее между учителем и учеником.
Там долг ученика очень внятно, до деталей прописан-и уж потом в пару фраз расплывчато-чего делать и не делать с пациентом.
Причем, ни одного синонима слова «забесплатно» и рядом с заветным текстом не валялось.
Наоборот. В ранних вариантах сей присяги халява строго возбранялась. Сам Гиппократ, кстати, морил жадин почем зря.
— Гонишь!
— Да ща. Вот тебе пример.
Одного деятеля, Акрахерсита, притравили чем-то. Гиппократ его промыл-и интересуется: как насчет презренного металла? Родственники заныли-мол, нету доктор. Все с переживаний за кума пропили.
— Ну тады, рек Гиппократ — вот вам яд, дотравите его, что б не мучился.
(Специалисты ***вы-прыг в Гугл проверять-опровергать! (прим. автора))
— Ты прям речугу толкнул!
— Да достали… блудодеи-моралисты. Знаешь, я раньше считал, что самые высоконравственные — это отставные б***и. Проститутки-пенсионерки.
— Я тоже так полагал.
— Ошибались мы. Пациенты венеролога-вот главные нравоучители. Савонаролы гонорейные, маму их.
— Пьем?
— Пьем!
— И?
— Что и?
— Что там с этим… греком на А, ну с хером посредине… Скинулась родня?
— Да щазз. Дотравили его нахуй, и все дела.
— И сильно пациенты совестят?
— Через одного. Причем небедные ж люди.
Сначала они шалав покупают с рачительностью: вскладчину и побюджетней…
Потом с купецким куражом за допплату их безгандонно пользуют, мотая чети-чего на винт… а
А в итоге стройными рядами ко мне прутся с тайной надеждой на халяву. Которую пытаются сделать явью.
— И ты?
— Шлю их на то, с чем пришли. Или в… Особенно джигиты напрягают. Истерики.
Я с них вседа вдвое беру.
— За что?
— За нервы. Сука, ветеринарная прям с ними. Хача лечить-это как кота без наркоза кастрировать. Экспрессия такая же.
— Что все?
— Почти поголовно. Хотя… недавно был один армянин… стоит раком, я ему массаж делаю-кряхтит, но помалкивает. Я прям зауважал-обычно они визжат, как резаные.
— Вам, говорю, не больно? Тот помолчал, потом-с тоской так:
— Доктор, давайте уж на ТЫ.
— Уйййййй!!!
— Во-во! У нас самих с медсестрой истерика случилась. Пациент второй за ширмой лежал-с лежанки грохнулся.
— Да уж, красавчик! Но, Кинто, ты ж вроде раньше и на Скорой работал, а там все же не за деньги.
— За то, как я там поработал на 1 м курсе-из медицины гнать надо в шею, а не то что платить… Да и было то одно дежурство. Чуть из института не выперли-папа еле смог дело замять.
— Рассказывай!
— Изволь: Приезжаем с однокашником на подстанцию-нас в экипаж к «опытному» фельдшеру определили. Учиться у корифея. Перенимать опыт.
— Переняли?
— Оборони Бог. Я столько-и такой дряни в жизни не смог бы выпить.
— Поясни.
— Чего тут пояснять? Фельдшер засадил литр «Плодово-ягодного»…
— Бррр. Гадость какая.
— Во-во. Засадил, говорю, литр и в осадок выпал. А тут вызов. Авария.
Мужика на Варшавском шоссе сбило машиной.
— Сильно?
— Как посмотреть. Ему в зад жигули въехали-на излете, но мужик дугой от удара выгнулся-и яйцами об асфальт. Прям прокатился по ним. Лег на кладку, можно сказать.
— И чего?
— Ну приехали-страдалец скрючился в эмбриональной позе, руками яичницу зажал и воет. Насилу погрузили: он кусался — и в Склиф.
А там журнал надо заполнять на пациента. Время вызова, то-се, и диагноз предположительный. На латыни! А мы ж первокуры-ни в зуб ногой!
— И как вышли из положения?
— Да запросто. Я решил не мудрить-а писать как есть. Ну и внес-крупно и почему-то заглавными буквами свой параф:
ДИАГНОЗ: УШИБ ЯЙЦАМИ О ВАРШАВСКОЕ ШОССЕ. Дата, время, подпись.
— Аууууу! Сукаа! Кинто! Я виски на себя опрокинул!
— Так это не все.
Следующий вызов: мужик полез на унитаз-лампочку менять в туалете. Поскользнулся и приземлился булками на толчок. Расколотил его вдребезги-и жопу в об осколки порвал. Привозим в Склиф…
— И?
— И представь журнал. Латынь, латынь, где-то третьей строкой наше первое творенье: УШИБ ЯЙЦАМИ О ВАРШАВСКОЕ ШОССЕ, потом опять латынь, латынь-и в самом низу так же крупно, на ридной мове:
РВАНАЯ РАНА ЛЕВОГО ПОЛУЖОПИЯ. (Три восклицательных знака.)
— Айййййй!
— Во-во.
— Мне потом ксерокопию этой страницы в ректорат послали. Как не вы****или - сам не пойму.
— Наверное, повеселил ты их.
— Это да. Ректор как ни пытался на нас орать, постоянно на хрюк сбивался. В конце аудиенции лицо в носовой платок спрятал и плечами трясся. Даже
— «ВОН!»
Выговорить не смог-только руками махал…
— Что не происходит-то к лучшему. А то какого специалиста писькины дохтуры б недосчитались…
— Страшно подумать!
— Пьем?
— Твое здоровье!