За чертою ночи горят костры, и остер костер, и клыки остры
у могучего зверя на кромке тьмы, где сегодня ночлег обретаем мы.
Ровно в полночь бывает неровен час, если тут, на ночлеге, черед встречать
этот яростный взгляд, этот быстрый бег — обнаружив, что хищник живет в тебе.
Бейся в крике, как птицу, лови свой крик, если все еще режет и не привык,
что, от кромки до кромки меняя мир, все равно не вернешься, чтоб жить с людьми.
Все равно ты им — дикий, себе чужой. Кровь на горле их, горло под их ножом —
по-другому не встретитесь, кроме как так, что кто-то умрет тут наверняка.
Не смотри на костры — встанет дыбом шерсть, погаси в себе искры, не жажди жертв.
Уходи от костров, обретай ночлег на другой, не открытой для них, земле.
Эта полночь наполнит твое нутро — так течет в тебе лунная эта кровь,
что зовет и дрожит, холодеет мрак, говоря, как давно от костров пора.
В ком бы ты ни дышал, все болишь — «убей», рык раскатистый, ярый гортанный бес.
Не бери никого, чтоб носить в груди ярким пламенем острым. И — уходи.