…
Почувствовав лёгкое прикосновение девушка приоткрыла свои глазки. Но зрение ещё не сразу вернулось из полудрёмы ангельского сна в мир реальности. Казалось что все окружающие её предметы были в каком-то полупрозрачном тумане. И вот, из этой беловато-молочной пелены стали проступать чьи-то контуры. Сознание, выходя из томной неги, постепенно, мазок за мазком, дорисовывало его образ. Первое, что проявилось на этом живописном холсте, это его глаза. Такие необычайно притягательные и манящие, желанные и дорогие, что не возможно было оторваться. Девушка, боясь на миг даже моргнуть, чтобы не развеялся этот чарующий сон на яву, вглядывалась в них, глубже и глубже погружаясь в эту блаженную синеву их радужных переливов.
А его рука между тем, слегка осмелев, уже мягко ласкала её плечико. От этого нежного прикосновения по всему телу побежала легкая дрожь, от левого плеча до самых кончиков пальцев на ногах. И отразившись от маленьких ноготков вернулась обратно сладкой волной истомы.
Его лицо уже склонилось над ней так близко, что она чувствует на своих щёчках его горячее дыхание. Его желанные губы тянутся к ней. Поддавшись неожиданно проснувшемуся внезапному порыву и её губки спешат на встречу, отвечая взаимностью. Первое робкое касание и вот уже они сливаются в жарком поцелуе, от которого сердечко начинает судорожно трепыхаться в девичьей груди, придавая и всему её телу волнительный ритм. Снова и снова эта сладостная волна накрывает её с головкой. Дрожь мурашками прокатывается по нежной, бархатной коже, отзываясь ноющим, тянущим желанием где-то внизу живота. И эта небесная девушка тонет во внезапно открывшихся ей новых и непривычных для неё ощущениях, захлёбываясь в нахлынувших таких земных и в тоже время удивительно возвышенных чувствах.
— Кхе, кхе! — неловко наигранный кашель нарушает идиллию наших влюбленных голубков. Ванька стоит в сторонке и скромно пытается отвести взгляд от происходящего в траве.
Василий опомнившись, подымается с колен, при этом часто моргая и вытирая рукой свой взмокший лоб. Слегка тряхнув своей головой, пытается отогнать чарующий его сознание дурман. Затем протягивает руки таинственной незнакомке и та, доверившись ему, вкладывает в них свои вспотевшие, дрожащие ладошки. Она неуверенно встает с мягкого травяного ложе на непослушные, ослабевшие ножки. Не в силах справиться с волнением, её коленки неожиданно подгибаются и она обессилев падает в объятия Василия. Он обхватывает её своими сильными руками, прижимает к своей груди и нежно шепчет на ушко:
— Милое, нежное, прекрасное создание. Люблю тебя. Жить без тебя не могу. Ты же не покинешь меня. Не разрывай мне сердце отказом. Идём вместе с нами. Пусть наш дом будет и твоим домом.
Девушка не в силах вымолвить ни слова, лишь кивает ему в ответ. Ваня в сторонке лишь тихонько вздыхает, не в силах больше спорить со своим старшим братом. Смирившись, он снимает свой дорожный плащ и пытается набросить его на плечи дрожащей девушке. Ещё мгновение и его пальцы бы коснулись её манящей, бархатной кожи, но испугавшись он резко отдергивает свою руку. Василий подхватывает падающий плащ и бережно укутывает в него свою небесную избранницу…

ГЛАВА 3.
Городок встретил троих путников привычной для него суетой. Мало кто из горожан, так озабоченных своими будничными проблемами, обратил внимание на странную босоногую девушку, бредущую в компании двух парней. Её небольшие, ангельские крылышки были аккуратно сложены вдоль спины и прикрыты нелепо не соразмерным для неё мужским плащом. И почти ничего не выдавало в ней неземного происхождения. Разве что красивое, белое личико выделяло её из толпы прохожих.
Поначалу вся эта непривычная для неё людская сутолока пугала её и озадачивала. Но постепенно страх испарился и уступил место любопытству. Девушка с неподдельным интересом стала всматриваться в лица прохожих. Прислушиваться к их забавной речи, приглядываться к их чудной походке, разглядывать их необычную одежду и обувь. Каждый звук этого шумного городка завлекал внимание и будил её по детски наивное воображение. Гомон прохожих, лаяние собак, мяуканье кошек, скрип колесных телег, цоканье лошадинных подков и стук каблучков по мостовой — всё это и многое чего ещё сливалось в единую какафонию. Городок шумел и звучал, разнося по воздуху свою необычную мелодию.
Путь к дому братьев проходил через базарную площадь. Вот где было столпотворение. Торговцы шутками-прибаутками завлекали покупателей к своим лоткам. Где всевозможные яства и вкусности манили своим аппетитным видом и не менее аппетитным запахом. От тканей всевозможных расцветок рябило в глазах. От изобилия разнообразных товаров ломились прилавки. Взгляд девушки совсем потерялся в этом водовороте. Ей захотелось всё непременно разглядеть и потрогать. Что явно озадачило двух её спутников, пытавшихся как можно быстрее и не привлекая лишнего внимания миновать эту шумную толпу. Кое-как оторвав развеселившуюся девушку от разглядывания своего отражения в зеркально отполированных, пузатых самоварах, они оказались у небольшого помоста, где давали своё представление скоморохи. Они так задорно дули в свои дудки и били в бубен, что ноги ангелочка сами стали притопывать в такт этой заводной мелодии. Братья даже не успели опомниться, как один из музыкантов, протянув руку, буквально втащил её на деревянный подиум. Василий бросился на помощь, но было уже поздно, девушка уже весело отплясывала в компании скоморохов, под одобрительные, подзадоривающие возгласы обступивших зевак. Он попытался протиснуться сквозь эту галдевшую публику, как вдруг кто-то дёрнул его за рукав:
— Васька, друг, ты где пропадал?
Обернувшись, он видит перед собой бородатую физиономию своего приятеля Савелия.
— Сава! — нехотя откликается Василий. — Привет… Да вот ходили с братом в соседний город на заработки.
— Ну, хорошее дело… — пожимает плечами Сава. — А не знаешь, что тут за забавная девчонка так весело отплясывает? Что-то раньше я её не видел.
— Да… — слегка замялся Вася. — Не местная, с нами пришла… — но потом решительно добавил. — Невеста это моя.
— Невеста? — у Савелия борода вытягивается от удивления. — Но красива чертовка, даже завидую. Что же, друг, поздравляю. Ну, а звать то невесту как?
— Ангел… — Василий поперхнувшись кашляет.
— Как, как?
— Ангелина, …Ангелина её звать.
— Необычное, неземное какое-то имя, но ей идёт. У неё и впрямь ангельское личико. Ух, Васька, какую красавицу отхватил. И мне что ли в соседний городок наведаться. Там же есть ещё такие невесты?
— Ну поищешь, может и найдёшь.
— Поищем, поищем… — у Савы даже слюни по бородёнке потекли. — На свадьбу надеюсь позовешь?
— Да… — хотел было ответить Вася, но в следующий момент на площади что-то произошло.
Музыка внезапно замолчала, а зрители следившие за представлением, одновременно ахнули. Василий, почуяв неладное, медленно повернул голову в сторону скоморохов. А те уже, побросав свои дудки и бубны, открыв рот с удивлением разглядывали босоногую танцовщицу. Плащ, за что-то зацепившись, предательски соскользнул с её маленьких, хрупких плеч, открывая собравшимся на площади её дерзко красивую, неземную наготу. Крылья за спиной, почуяв свободу и лёгкий ветерок, расправив пёрышки взметнулись вверх. Но словно не замечая всего этого, поддавшись эйфории веселья, девушка продолжала танцевать. Танцевать без музыки, при непривычно зловещей тишине перехвативших дыхание окруживших её людей. Пока среди этого безмолвия не прорезался чей-то писклявый голосок:
— Это кто? Ангел что ли?
И в тот же миг толпа загудела, разнося этот вопрос многоголосым эхом по всей площади. Девушка остановилась и замерла, почувствовав на себе её столь пристальный и оценивающий взгляд. И впервые в своей безгрешной жизни душа ангела познала чисто человеческое, чисто земное чувство. Чувство стыда. Ей вдруг стало так неловко и неуютно от тысячи уставившихся на неё глаз. Девушка присела на корточки, подобрала с полу упавший плащ и прижала его к своей груди. От нахлынувшего ужаса её хватил озноб, а из глаз побежали нечаянные слезы…