ПИТЕР ДЕ ХОХ. Забытые имена
Питер де Хох — голландский художник ХVII века, один из лучших, если не самый лучший, в плеяде так называемых малых голландцев. Широкую известность он получил незадолго перед смертью; впоследствии был совершенно забыт, подобно и другим мастерам этой плеяды, и только в середине XIХ века был вместе с ними открыт заново. Тогда началось изучение его биографии и творчества. Однако время безвозвратно ушло, документы в большинстве своем были утрачены, и поэтому сегодня наши сведения о нем скудны, а соображения — поневоле гадательны.
Питер де Хох родился в 1629 году в Роттердаме; отец его, Хендрик Хендрикс де Хох, был каменщиком, мать, Аннетье Питерс, — повивальной бабкой. Живописи он учился в Харлеме, в мастерской Николаса Берхема, знаменитого в то время художника, писавшего главным образом всадников на фоне пейзажа, и на первых порах робко и старательно подражал учителю.
То немногое, что известно о Питере де Хохе, останется непонятным, если мы не учтем резкой перемены в положении художников в Голландии, происшедшей к середине ХVII века. Еще незадолго перед тем художники работали в основном на заказ, обслуживая церковь и аристократию; художников, как и заказчиков, было сравнительно мало. К середине же века в силу ряда социальных и психологических причин спрос на картины стремительно повысился. Исследователи подсчитали, что в доме среднего голландского бюргера (а их были десятки тысяч) скапливалось обычно около ста картин. «Голландцы сделали картины предметом торговли, — свидетельствовал тогда же путешественник — француз, — они вкладывают в них много денег, чтобы еще больше из них выколотить». Рынок картин небывало вырос, а среди художников возникла, естественно, жестокая конкуренция. Каждый облюбовывал себе какой-либо жанр, а то и скромнее того — какой-либо мотив и бесконечно варьировал его, стараясь добиться максимального совершенства отделки. Отсюда — бросающееся в глаза тематическое однообразие картин «малых голландцев» и тщательная проработанность их письма, которая (не всегда, конечно) шла несколько в ущерб живописной свободе и раскованности.
Понятно, что в подобных условиях не так-то легко было составить себе имя. Питер де Хох, например, многие годы не мог прокормиться своей живописью и служил камердинером у богатого негоцианта Юстуса де ла Гранжа.
В Делфте Питер де Хох прожил с 1654 годе до начала 1660-х гг., затем обосновался в Амстердаме. Там он умер около 1685 года. Больше о его жизни мы не знаем ничего. Что же касается его живописи, то за сорок, примерно, лет она претерпела резкие изменения стиля, позволяющие, однако, лучше понять и оценить внутреннюю цельность облика художника.
Ученичество у Берхема не оставило глубоких следов на живописи де Хоха. Он смолоду обнаружил гораздо более верный глаз, твердую руку да и талант несравненно больший. В 1640-х в начале 1650-х гг. Питер де Хох сделался художником солдатской вольницы, поэтизирующим (впрочем, не без юмора) нравы и повадки солдат, расквартированных когда на месяц, а когда и на день в добропорядочных бюргерских домах. Видимо, он рассчитывал монополизировать этот материал и на нем основать свою карьеру живописца. Что и говорить, расчет был довольно обоснованный: материал давал неисчерпаемый источник острых ситуаций и контрастов, выигрышных с точки зрения живописного повествования. Автор единственной русской монографии о Питере де Хохе И. Цырлин писал про его картины раннего периода: глядя на них, «мы ощущаем характерную переменчивость этого быта, его непрочность, его походный характер. Частые переезды, мимолетные знакомства, случайные связи, веселые и беззаботные пирушки, грубоватое заигрывание с хозяйкой своего временного дома, тяжелый сон после попойки и пробуждение при звуке трубы, собирающей солдат в новый поход, последний бокал, поднятый на прощание, и порою искренняя печаль обманутых девиц — вот жизнь, которую запечатлел в этих своих картинах художник».
Надо, впрочем, добавить, что уже и в этих картинах сквозь прямую анекдотичность мотива то и дело сквозило пристальное внимание художника отнюдь не к действию, не к рассказу, а к антуражу и взаимоотношению предметов и лиц.
Стетика, а не динамика по-настоящему волновала его. Он не был создан художником-повествователем. Вероятно, Питер де Хох сам понял это, когда переселился из Харлема в Делфт — тихий, словно застывший город на берегах неподвижных каналов. И безо всякого сомнения, огромное впечатление произвели на него картины лучшего живописца этого города Яна Вермера Делфтского, умевшего, как никто, передать его печальное очарование, его рассеянный, чуть пасмурный свет, его атмосферу покоя и меланхолии.
С тех пор полотна де Хоха меняются. Люди вообще перестают играть главную роль не его полотнах. В старой энциклопедии сказано о нем: «человеческие фигуры на картинах де Хоха играют второстепенную роль…» Картина на нашей репродукции — яркий тому пример. Она была написана в Делфте в 1656 году. Де Хох написал внутренний двор бюргерского доме, курильщика, сидящего за столом, женщину, пьющую вино из бокала, девочку, стоящую в позе ожидания. Неподвижность и тишина — вот внутренние темы «Двора в Делфте»; кажется, время остановилось и не движется, в сером небе застыли облака, и, как колокольня вдали, неподвижны виднеющиеся поверх стены кроны деревьев…
В том же, 1656 году де Хох повторил эту композицию еще раз: все осталось в неприкосновенности, и курильщик, и женщина, и ребенок, только за столом художник поместил еще одного мужчину — офицера-весельчака в блестящей кирасе, что-то говорящего женшине. Но это наиболее живое и динамичное лицо, казалось бы призванное стать центром картины, по сути ничего не изменило в ней, разве что внесло небольшой диссонанс. Опыт оказался поучительным, и Питер де Хох сделал из него надлежащие выводы.
На несколько лет воцаряется на его картинах предельная простота мотива: чаще всего — бюргерша и ребенок (обычно девочка, одетая, как и мать, в чепец и платье с роброном), часто — бюргерша и служанка; почти исчезают фигуры мужчин. Главным становится изображение пространства. Де Хох недаром слывет художником интерьеров и внутренних дворов. Он писал комнаты с каменными полами и голыми стенами, с открытой дверью в другую комнату, через которую, в свою очередь, виден сад или внутренний двор; писал галереи и лестницы, окна. Он писал проникающий отовсюду свет, его золотистое теплое свечение, которым, как пеленой, окутаны фигуры людей, почти не замечающих друг друга, а часто и не подозревающих о соседстве друг с другом.
Обычно фигуры первого плана смотрят у него на зрителя, фигуры второго, стоящие спиной, смотрят куда-то вдаль, и этой мастерской игрой взглядов высвечивается, становится явной архитектоника самого пространства. Де Хох был великолепным живописцем пространства, сложного, структурно-богатого, создающего и в тесноте интерьера впечатление беспредельной глубины.
Делфтский период, продолжавшийся меньше десяти лет, считается лучшим в творчестве де Хоха. Позднее, уже, а Амстердаме, он снова обновил манеру письма, точнее говоря, начал писать не так аскетично и строго. Интерьеры стали пышнее и богаче, светские дамы сменили бюргерш, кавалеры — бюргеров. Мастерство де Хоха, пожалуй, не слабело до конца, но чуждый ему элемент куртуазности и жеманства, в основном и определивший успех его последних картин, все-таки лишал их былой безупречной стройности.
В 1684 году де Хох умер в сумасшедшем доме.