Больше как-то разломы и трещины на вселенском полотнище судеб,
Из того, что так щедро обещано, очень много уже не будет.
И удар вроде держишь крепче ты — жизнь нас «любит» уже без прелюдий,
Уменьшается быстро перечень с заголовком «Близкие люди».
Жизни блюдо опять переперчено — ты со смыслами снова блудишь,
А они эротично, плечиком, — мол не с каждым мы так, в будни,
И вообще — вон дорога прочерчена, только ты тут один, как чудик.
Мнишь себя поумнее Черчилля? Знаешь сам, сколько здесь судей.
Вон, на лавке сидят бдящие — Артемоном ты, Арлекином ли,
Между сплетнями и зомбоящиком осудили, на плаху кинули.
Хоть пиши «Осторожно, окрашено», чтоб боялись испачкать кители.
Что же вы там, внутри, обрящете, — в этой маленькой скромной обители?
Босиком, сквозь разломы и трещины, по вселенскому тракту судеб
Ты шагаешь, такой всамделишный, и такой придуманный чудик…