Я вижу только облако и пыль. Я может по-дурацки хмурю брови…
И не сдаю – подруг, картишек, крови,
и сказки переписываю в быль,
а стоит ли?! Сорняк или руда?!
Наборы? Кадры? Случаи? Отсевы…?!
Я?!!
Как живу?!? …
Наверное, как все вы –
когда лиса… когда лиса…
когда…
Когда лиса… когда снегирь и кот… Когда сосед и мать наполовину… Нам кажется ничто нас не убьёт, и мы как в детстве падаем на спину. Не глядя. Нас учили вере. Вот и я лечу тридцатый год спиною… А сколько тех, кто падает со мною… уложенных в развязанный живот…
Зима простит, кого не довела… И вот тогда внесут нам на подносе — презрение того, что жизнь — мала, что так её никто уже не носит… Что можно петь и плакать ни о ком, пока нас в пыль весна не перетёрла, все будут знать, что делать… с этим… ком ничью не потревожит узость горла. Идти. Смеяться. Плакать и Толкать. Так быстро все привыкнут и смирятся. Жить, это постоянно — привыкать не привыкая, плакать и смеяться.
Доесть за кем-то… докурить… допеть… Быть самым рыжим горизонтом /с дубу/.
Ничто так не украсит твою шубу
/никто так не взволнует твою душу/
Когда Лиса Решает Умереть.
Так хлопнут по плечу тебя — «Забей.!»
.И ты забьёшь…
и ты запьёшь…
и даже…
А в мыслях пронесутся —
Персонажи.
Какой-то друг.
Прохожий.
Воробей.
Билет и паспорт.
Радуга.
Печать.
Стихи.
Сквозняк.
Живот твоей любимой.
Нас так легко по кадрам различать и тяжело отстирывать от грима. Ноябрь в грязь… и белою каймой к утру дорожки в небо не отстрочит. Зима простит. Поверь. Спокойной ночи. Последний гость… Иди уже… домой…
А будущее режет голоса, как хлеб к застолью… никуда не деться. В капкане рёбер доедают сердце — Зима и Кот. И Вера. И Лиса. И я сама… посмевшая посметь любить того, кто в первый день не выжил, ТАК яростно сливаюсь с этим рыжим:
«когда лиса решает умереть…»