и приходят с усмешкой тайны, а уходят с отметкой зверя.
все мы — клинопись, прочитай нас. все мы — игры в «не верю-верю».
все мы очень любви страшимся: вдруг полюбят нас иллюзорных,
нас, придуманных и пушистых, нас, как новые горизонты?
всем хотеть преподать себя же, как урок или словно порку,
но при этом остаться важным, рассказавшимся и бесспорным.
отстраненным и одиноким, но кому-то бесстыже нужным:
кислород с никотином — в легких, лютый жар — в холода снаружи.
неприкаянными в свободе, быть свободными от приковок.
мы приходим и мы уходим, мы даем, возвращаем слово,
будто это одно и важно, будто это дает учить нас,
слишком трепетных и бумажных, слишком грязных и слишком чистых.
обдирая года, как шкуры, обнажаясь десятком лезвий,
мы всегда для себя — натуры: не написаны — бесполезны.
я сказал себя, и теперь я жду, что ты во мне не случайный.
оставляй во мне коготь зверя, разорвавшего эти тайны.
***********
.В эту ночь в пустоте просыпаются голоса,
тени станут теплее, отчетливей и длинней.
Всё, что ты побеждал когда-нибудь, есть ты сам. Ничего, кроме этого, больше на свете нет.
Средоточие тени и света, смотри же в глубь своей собственной, мифы творящей, живой души.
Ты есть бездна и в бездну упавший рассветный луч. Ты есть узкая света полоска и мрака ширь.
Говори с собой сотней наречий и голосов, потому что крепчаешь в опознанных голосах.
Жизнь — весы, на ладонях твоих только явь и сон.
Лишь тебе и решать, как склоняться таким весам.
7.01.15