Лукавое искусство привлечь к себе внимание президента оказалось незатребованным.
Перед началом большой пресс-конференции Путина «на разогреве», так сказать, работали ведущие и корреспонденты главных федеральных телеканалов. Журналисты, аккредитованные на пресс-конференцию, уже собрались в зале, и картинка оттуда скорее напоминала бал-маскарад, нежели деловое мероприятие. Под эту картинку можно было бы легко подверстать шутливую песенку Высоцкого: «Сегодня в нашей комплексной бригаде/Прошел слушок о бале-маскараде./Раздали маски кроликов, слонов и алкоголиков./Назначили все это в зоосаде».
«Сложилось отдельное направление искусства на стыке живописи и театра — искусство привлечь к себе внимание президента», — сообщил корреспондент Первого канала. А камера в это время демонстрировала самых ярких представителей этого «отдельного направления искусства» — девушку в танковом шлеме, еще одну девушку в национальном костюме хантов, юношу, держащего в руках плакат с крупной надписью «КОТИКИ».
«Какой вопрос вы собираетесь задать президенту?» — интересовался в это же самое время корреспондент «Вестей» у коллеги из какого-то северного региона с плюшевой нерпой в руках. «Я собираюсь задать ему вопрос о его любви или нелюбви к пельменям», — игриво отвечала коллега.
А на Первом канале в кадре оказался молодой человек, который, отвечая на тот же вопрос, вдруг сказал нервно: «Если раньше можно было себе позволить шутливые вопросы, то теперь не до шуток. Я бы хотел спросить, собирается ли он как-то мириться». На этих словах синхрон оборвался, сменившись роликом, рекламирующим пресс-конференцию, которая все никак не начиналась, хотя у несчастных телевизионщиков уже закончились все заранее подготовленные сюжеты и тексты. «Самая продолжительная пресс-конференция президента длилась четыре часа сорок минут. Как вы думаете, сколько она будет продолжаться сегодня?» — обратилась ведущая «Вестей» к корреспонденту, освещающему событие. «Сколько бы она ни продлилась, она когда-нибудь закончится», — философски рассудил корреспондент.
Тянулись томительные минуты ожидания. Наконец, с опозданием на двенадцать минут, началось. Почетное право задать первые вопросы президенту ведущий пресс-конференции Дмитрий Песков доверил испытанным членам президентского пула. И они — испытанные — не подвели.
«Перед началом пресс-конференции все гадали, какое настроение у вас будет, — умильно улыбаясь, поведал дорогому шефу обозреватель „Комсомолки“ Дмитрий Гамов. — От этого зависит настроение страны. Вы пришли, улыбнулись, и мы рады. Спасибо вам за ваш оптимизм».
В общем, ничто, как говорится, не предвещало. А потом что-то пошло не так. Потому что слово вдруг получил «наш украинский коллега» в майке с крупной надписью «УКРОП». И оказался им тот самый молодой человек, которого за несколько минут до того интервьюировали на Первом канале и резко оборвали, когда он формулировал свой вопрос Путину. Он-то, Роман Цимбалюк, и задал жесткие и, как и обещал, отнюдь не шутливые вопросы «относительно карательной операции, которую вы устроили на востоке Украины». И атмосфера в зале ощутимо изменилась.
Притихли и скисли игривые «котики», до того размахивающие плюшевыми игрушками и зазывными креативными плакатиками, обнаружив неожиданно, что «искусство привлечь к себе внимание» для журналиста заключается в умении задавать острые и актуальные вопросы, а не в изобретательности «живописно-театральных» приемов, которые потешают публику и ласкают взор главного героя. Оказалось, что жив еще курилка — журналист, который пришел не в очередном долгоиграющем шоу поучаствовать, а спросить о том, что действительно волнует сегодня всех и каждого. И не один лишь «УКРОП».
Ксения Собчак как представитель опального телеканала «Дождь», непривычно волнуясь, задавала сразу два вопроса: о правовом беспределе в Чечне («Вы как юрист и гарант Конституции будете ли защищать от него граждан Российской Федерации?») и ненависти, которую намеренно разжигают сегодня федеральные каналы («Что вы собираетесь делать, чтобы этот градус ненависти снизить?»)
«Зачем ты дал ей слово?» — то ли пошутил, то ли упрекнул своего пресс-секретаря Путин. «Виноват», — по-военному лаконично ответил Песков.
Однако ж отвечать-то пришлось. И неважно, что ответил на вопросы Собчак Путин, большой дока в искусстве отвечать, не отвечая. Важно, что вопросы прозвучали, и «фрики» от журналистики еще больше приуныли, понимая, что домашние заготовки про «котиков» никуда не годятся и будут они с ними выглядеть не прикольно вовсе, а пошло и глупо.
Нет, не все, конечно, поняли. Молодая журналистка из провинции, озвучившая вопрос «подруги моей тети» о том, есть ли личная жизнь у Владимира Владимировича, «главного жениха России», повеселила «главного жениха», но не произвела впечатления на аудиторию в зале и не изменила общий тон пресс-конференции.
А между тем, пока я пишу эту заметку, пресс-конференция закончилась, оправдав мудрое предсказание корреспондента «Вестей». На рекорд президент Путин не пошел — уложился в три с небольшим часа. Девушки в танковых шлемах и национальных костюмах северных народов так и не прорвались к микрофону — зря старались, бедолаги. Зато герой дня, кажется, понял (ну, должен был понять), что не все журналисты — шуты гороховые и уж тем более — не все они, как члены президентского пула, — счастливы одной его улыбкой.
Чем чревато это удивительное открытие — покажет время.