Вторые сутки тишины, холодной и неотвратимой,
Как будто небо взорвалось, как будто я бегу по минам.
И всё, что грело, отошло, впустив в мой дом мороз мертвящий,
Лишь только память о былом меня смиряет с настоящим…
Наверно, крепко я смешон; мечусь, как зверь, попавший в сети.
Терплю допрос со всех сторон, но что я им могу ответить?
Сказать — недрогнувшей рукой мне сердце вырвали из плоти?
Я до такого сам дошёл! И вроде даже был не против…
Осталось прошептать, «Кисмет», с судьбой до хрипа не поспоришь!
И просто просуществовать, пока ты дверь мне не откроешь…
Вина останется стеной, пока друг друга не услышим —
А я — не праведник святой, но я с тобой, пока мы дышим.