КОМПОЗИЦИЯ — РАССКАЗ В КАРТИНЕ
Задавшись темой будущего произведения, художник разрабатывает сюжет, ищет форму его раскрытия. Чем яснее он хочет это сделать, тем конкретнее изображает персонажей и окружающую их среду.
Рассказ в картине — не только показ определенного действия, но и портретная характеристика каждого героя, и «описание» интерьера, ландшафта, всевозможных предметов, если они работают на тему, логически связаны с происходящим, помогают раскрыть замысел автора.
Чем сложнее тема, больше задействовано персонажей — тем сложнее рассказ, в основе которого лежит точно выверенная, ненавязчивая для зрителя композиция. Представьте себе рассказ, написанный хорошим литературным языком, но дробный, хаотично построенный.
То же происходит и с сюжетно-тематической картиной, если она композиционно не продумана. Известно, какая серьезная работа предшествует созданию живописного полотна. В нем, как и в литературном произведении, изложение может быть разным: развернутым, одноплановым, эпическим, романтическим, лирическим. Для каждой формы художник избирает свой язык, соответствующее композиционное решение…
Холодно. Не выпуская из левой руки палитры с кистями, художник подбрасывает полено в печку-времянку. Съежившись под тонким пледом, натурщица пытается отогреть озябшие пальцы. Обстановка комнаты скудна — лишь то, чем живет ее хозяин: штудии обнаженной фигуры, этюды головы, пейзажи, на диване — разноцветные драпировки, на столике — бумага, краски, анатомический череп. И хотя молодой человек уже прошел прекрасную школу — продолжает учиться, весь в работе. Проводит у мольберта долгие часы.
«В мастерской художника» — так называется картина. Ее автор, Илларион Михайлович Прянишников, сознательно отходит от психологической характеристики героев, делая акцент на нелегких бытовых условиях, в которых приходилось трудиться и ему самому, и большинству его коллег.
Полотно написано прекрасно, свежо по колориту, крепко по рисунку, убедительно. Эта убедительность обусловлена великолепно найденными типажами, естественностью их поз, жизненностью облика. И конечно, композицией.
Композиционный центр — печка. От нее действие и «танцует». Чем больше всматриваемся в картину, тем полнее нам раскрывается рассказ, в ней заключенный. Мы видим мольберт, на котором установлен подрамник с холстом, простую скамью, муштабель, двери в соседнее помещение, которое владельцу мастерской «не по карману», — потому они заставлены столиком и частично закрыты большим рисунком. В полупустую, казенного вида комнату художник привнес свой особый мир, украсил ее недавно исполненными произведениями. Он энергичен и верит в будущее, а будущее — творчество, каждодневный труд, этюды, эскизы, наброски, картины…
В полотне Прянишникова мы сразу схватываем ее основное содержание, выраженное через совершенную, безупречную пластику, а затем вникаем в подробности повествования, которое вобрало в себя черты целой эпохи, времени, когда жили и работали художники-передвижники.
В картине может быть лишь одно действующее лицо, а поведать она способна о многом, как, например, «Вечерняя серенада» Василия Никитовича Мешкова. Долгие сумерки середины лета. Нежно-розовые отблески заката легли на дорогу и свеже-ошкуренные бревна, на дощатый пол и перила террасы, на скамью, скатерть, белый сюртук мужчины, играющего на флейте.
Будто слышишь нежную мелодию, созвучную настроению тихого, немного прохладного вечера. Очарована ею и речка, что поблескивает под высоким берегом, и роща, и лесные дымчатые дали.
Флейтист занимает в композиции центральное место. К нему наш взгляд ведут многие перспективно сокращающиеся линии перил, скамьи, досок пола, дорожки, лежащих на лужайке бревен. Но они провожают взор и дальше — в зеленые просторы. Мужчина играет не для кого-то — просто изливает нахлынувшие чувства. Выходит, в картине три героя: человек, природа и еще один, незримый — музыка. Обстановка нехитро, но прочно построенной террасы предельно проста: грубая скамья да столик, накрытый куском белой ткани, глиняный кувшинчик со скромным букетом. Не вещизм, материальное благополучие, а духовное начало в человеке, великую силу искусства, радость общения с природой утверждает автор этого лирического произведения.
Рассказ в картине о внешне ничем не примечательном, много раз виденном может подняться до уровня высокого обобщения.
Солдат и служанка на гулянье где-нибудь в Калужской губернии. Он в обмундировании, введенном при Александре III, на ней одежда простой горожанки 80-х годов. Служивый любезничает, она, держа на коленях мешочек со сладостями, кокетливо подалась в сторону. Живая, увиденная на улице, типичная сценка.
И вот эта веселая парочка, солдат-молодец и по случаю праздника принарядившаяся служанка или кухарка, взмыли в небо синее с мощными кучевыми облаками. Яркие краски, море света и воздуха. Летним погожим днем деревянное «чертово колесо» подняло их в открытой кабинке, которая еще и вовсю раскачивается.
Веселая парочка на качелях словно устремилась в простор, в космос. Николай Александрович Ярошенко возвеличивает простых трудовых людей, соотносит их скромное существование с вечностью. Благодаря необычному композиционному решению картины «На качелях» оба героя словно влетели в наше время, мгновенно привлекая внимание, выделяясь центральным расположением, контрастом с фоном, цветовой насыщенностью одежд.
А как точно, полно охарактеризованы и они, и их взаимоотношения! Задачи, стоящие перед живописцем, усложняются, если он работает над многофигурной композицией. Особые требования к рассказу в картине предъявляют исторические сюжеты. Ведь произведение должно быть не только образным, живым, выразительным, но и исторически достоверным.
Вспомним, как создавал одну из своих картин Андрей Петрович Рябушкин. Он задумал написать многофигурную жанровую сцену времен юности Петра I. Содержание изложил в одном из писем: «Представьте себе кабак во время оно, когда половина России гуляла, кроме лучших людей. И вот в таком-то кабаке — всевозможные гуляки. Тут и по профессии пьяницы, тут и пьющие с горя (посреди их и стрельцы, тут и разухабистая молодежь…), и все это носит на себе печать отжившего, то есть людей, которые жили совсем при других условиях, чем теперь мы живем. И вот все галдит, шумит. Стрельцы ищут забвения в водке, попивают с горя, и вдруг… вваливается толпа потешных, и, видно, прямо с ученья, и с ними немец, какой-нибудь капрал с большим носом и ушами. Он курит, а за ним-то ухаживают. Видно, его долго упрашивали, чтобы он разделил компанию. Сели посредине и заняли два стола. Как нечто новое, возникающее под влиянием каких-то других требований жизни, конечно, сразу обратила внимание эта орава всех, находящихся в кабаке. И вот всякий забыл свои надобности — все смотрят, обступили, а стрелец смотрит, сидя за столом, не то с сожалением, не то с завистью — у него внутри нет-нет да и засосет что-то… была жизнь да прошла. - Вот черти-то явились, — говорит он».
В одном из ранних эскизов к картине тема потешных и стрельцов еще не нашла ясного выражения. Можно даже подумать, что он предназначен для совсем другого полотна. Не удовлетворившись этим эскизом, Рябушкин разрабатывает многофигурную сцену. На сильно вытянутом альбомном листе набросал заполненное всевозможным людом кружало (то есть кабак) с низким потолком.
Главная задача композиции — противопоставить потешных стрельцам, заострить внимание на конфликте между представителями старого мира и провозвестниками новых порядков.
Однако эскиз не удовлетворил Рябушкина: композиция была еще дробной, распадалась на две части, за большим количеством персонажей терялась основная идея. Зато в окончательном варианте — внушительных размеров картине «Потешные Петра I в кружале» — замысел нашел максимально ясное и сильное выражение. Если в эскизе подчеркивалось враждебное отношение привилегированных стрельцов к любимцам будущего царя, то теперь сильнее зазвучала идея «новых людей», исторической обреченности тех, кто предпочел старый образ жизни.
Формат полотна изменился: срезана левая часть композиции и перекомпонованы практически все фигуры. Группа потешных отодвинута вглубь, сидят они более плотно, прямо, держатся смело и независимо. Но если даже им интересно, как офицер в треуголке курит длинную трубку — ведь греха не боится! — то чего же тогда требовать от стрельцов и простолюдинов? Каждое лицо — сам по себе рассказ. Одно выражает неприязнь и тревогу. Другое — любопытство. Третье — негодование. Справа выделяется мужчина, по всему видно, умный и образованный. Кто он? О чем думает?
Высота горизонта, соответствующая уровню глаз сидящего человека, близость переднего плана, широкое, незамкнутое перед воображаемым зрителем пространство — Рябушкин так построил композицию, чтобы и мы могли представить, будто находимся среди действующих лиц и рассматриваем фигуры, лица, одежду, предметы обихода того времени.
Любовью к детям и юмором пронизана картина Федора Павловича Решетникова «Переэкзаменовка». За окном так весело, так ярко светит солнце, а ты должен сидеть и заниматься. Друзья с жаром и нетерпением зовут на улицу, лишь умножая муки. Один только пес сочувствует и, верный хозяину, лежит у его ног: оказывает моральную поддержку. Дождался! Не помогло и напоминание, что надо весь учебный год прилежно делать уроки — прикрепленная к стене репродукция картины «Опять двойка».
Все построено на контрастах: скорбная физиономия главного героя и восторженно-упоенные лица ребятишек, неподвижная поза двоечника и оживление на зеленой лесной лужайке, яркий солнечный свет и затененная часть комнаты, где происходит основное действие картины — страдания за учебником. Но юмор Решетникова добр, мы чувствуем его симпатию к мальчику, не сомневаемся, что он успешно справится с переэкзаменовкой и вырастет хорошим, знающим человеком.
В ином ключе решена картина Виктора Александровича Прибыловского «У театра. Свидание», посвященная юности. У колонны Большого театра друзья-суворовцы ждут девушек. Один держит в руке голубой букетик, другой подался вперед, теребя пряжку ремня.
Здесь тоже контрасты, благодаря которым рассказ обретает особую выразительность: стройные юноши, уже успевшие приобрести солдатскую выправку, их напряженное ожидание — и неторопливые, спокойно беседующие театралы. Прохладные краски сумерек на колонне и ступенях — и теплые лучи фонарей.
На светлом фоне четкие силуэты суворовцев. Их новая для того времени форма очаровала художника, и он сумел показать нам ее красоту. Вдали изображены лишь четыре человека, но создается полное впечатление множества людей. Смотрящая на юношей девушка как бы связывает взглядом дальний и передний планы. Весна. Счастье ожидания любимых. И предстоящая встреча с искусством. Вот о чем стремился рассказать Прибыловский.
На примере нескольких произведений русских и советских художников мы затронули вопросы так называемой литературности в живописи. И, разумеется, не исчерпали этой темы. Но сомнений быть не может: картина волнует, зовет к размышлениям, когда несет в себе глубокий смысл, заключает рассказ, выраженный специфическим изобразительным языком, соответствующими композиционными средствами.
В то же время, как бы ни был интересен сюжет, он не выручит, если художник недостаточно овладел мастерством рисунка и живописи.