Фламандский натюрморт. Живопись Франса Снейдерса.
Благородная осанка, непринужденные манеры, естественное достоинство, с которым держится представленный на портрете человек, говорят о его возвышенном душевном складе, своеобразном характере. Худощавая фигура, руки с длинными гибкими пальцами, тонкие черты лица придают облику элегантность, выдают духовную силу и необычайное богатство интеллекта…
Таким увидел Франса Снейдерса его знаменитый современник — живописец Антонис ван-Дейк…
К живописной характеристике можно добавить еще, что Снейдерс очень тонко, даже обостренно ощущал красоту природы и умел облечь ее в красочно-нарядные и переполненные жизнью формы, был ненасытен в воплощении красоты материального мира.
Полотна Франса Снейдерса, выдающегося фламандского живописца XVII столетия, хорошо известны любителям изобразительного искусства. В музеях Москвы, Санкт-Петербурга, Киева хранятся его великолепные натюрморты, поражающие своей реалистической силой и декоративным блеском.
О самом художнике мало сохранилось биографических сведений. Известно, что Франс Снейдерс, сын богатого бюргера, владельца таверны, торгующей всякой снедью и знаменитой среди гурманов Антверпена, очень рано обнаружил способности к рисованию. В 13−14 лет он стал учиться ремеслу живописца у знаменитого Питера Брейгеля-младшего, в 22 года его приняли равноправным членом в гильдию св. Луки, цеховую организацию, объединявшую художников. Чтобы совершенствоваться в своей профессии и накопить впечатления, в 1608 году он ездил в Италию.
Но вся дальнейшая жизнь и деятельность художника были связаны с родным Антверпеном.
Многие годы проводит Снейдерс в мастерской великого Рубенса. Это были годы очень тесного сотрудничества, частой совместной работы над одним произведением: как помощник Рубенса Снейдерс вписывал, как правило, в его композиции цветы и фрукты. Именно так начал он свой творческий путь. Близость к великому художнику значительно обогатила его, и вскоре его собственный талант проявил себя с невероятной силой.
Снейдерсу были особенно близки изображения охоты и натюрморты. Эти живописные жанры пользовались наибольшим успехом. Фламандские дворяне, зажиточные бюргеры, богатые купцы, опережая один другого, украшали городские дома и родовые замки картинами. Современники высоко ценили виртуозность, достигнутую художником, поэтому у Снейдерса никогда не было недостатка в заказчиках.
В 1618 году Снейдерс получил большой и весьма почетный заказ: исполнить целую серию картин для украшения столовой дворца епископа города Брюгге, известного мецената Антония Триста. К 1621 году серия была завершена. Громадные размеры помещения, высокие потолки, огромные площади стен подсказали художнику идею создания грандиозных — более трех метров в длину и более двух в ширину — композиций. Одна за другой появились его «лавки»: рыбная, фруктовая, мясная, «Лавка дичи» и многие другие.
Вот перед нами «Рыбная лавка». Воля художника объединила здесь, наверное, все, что могли вообще дать человеку реки, моря и океаны. Огромный дубовый стол в центре да и все пространство вокруг заполнили горы всякой живности. Громоздятся один на другом крупные сомы, раки, крабы, щуки, омары, а рядом извиваются тонкие угри и миноги. Все это соскальзывает со стола и образует новые груды на полу. Тут копошится черепаха, на нее забралась нерпа, в разные стороны расползаются крабики. Огромный чан переполнен карпами и сазанами, слева стоит корзина с устрицами. Дальше, у стены, на крюках подвешены плоские туши камбалы и аппетитные куски сочной розовой семги. А слуга поднес новую корзину со свежим уловом. Вдали виден берег с рыбачьими лодками, полоса воды и бескрайнее небо. Наверное, все, что попадает в сети отважных фламандских рыбаков, мы можем найти в этой кладовой.
А вот еще один стол, он «ломится» под тяжестью плодов. Теперь мы с вами во фруктовой лавке. Корзины, чаши и блюда заполнены яблоками, айвой, гроздьями винограда. Персики, инжир, корзиночки с ежевикой, чаши со смородиной и черешней. Тут целые ветки спелых слив, лимоны, арбузы и дыни — словом, всего не перечесть. От этого сказочного изобилия захватывает дух. Мы замечаем забавную сценку: пока хозяйка расхваливает покупательнице свой товар, проворная маленькая обезьянка успела перевернуть на себя корзинку, и запрыгали, покатились сливы. Взгляд тем не менее возвращается к плодам: они сочные, спелые, ароматные. Осязается влажная поверхность ежевики, шероховатая — лимона, глянцевая — виноградин, бархатистая персиков. Угадывается их ни с чем не сравнимый вкус, нежный, тонкий или терпкий запах. Наверное, Снейдерс, работая со всей страстностью, на которую был способен, добивался иллюзии узнавания предмета, его невероятной достоверности, чтобы возбудить в зрителях сразу все ощущения и раздразнить аппетит. Конечно, перед нами не обычные лавки. На этих грандиозных полотнах развертывается все плодородие земли, богатства морских глубин открываются так же, как и дары лесов. Вот она, добыча охотника, а «Натюрморте с лебедем» — зайцы, куропатки, лань, а в центре грациозная белая птица. И здесь же корзина с грудой фруктов, спаржа и капуста, снова рыба и великолепный омар. С блестящим мастерством эти «дары природы» объединены в декоративное целое. Видимо, Снейдерс стремился в композициях вместить весь многообразный растительный и животный мир, передать ощущение скрытой в предметах вечной красоты, их непреходящей ценности, трактуя каждый предмет как явление природы.
Картины Снейдерса всегда рассматриваешь долго и с особым восторгом, воспринимая красоту природных форм, их фактур и красок, а затем проникаешься той чувственной радостью бытия, которой пронизаны все произведения фламандского мастера. Ведь это бытие, жизнь того материального мира, от которого полностью зависит человек.
Нас восхищает великолепное знание художником натуры, раз-личных свойств предметов. Технические приемы Снейдерса гибки и разнообразны: накладывая краски дробными мазочками, он передает фактуру короткой заячьей шерстки, более крупные мазки позволяют ощутить оперение птиц, удлиненный круглящийся мазок с поразительной свободой выявляет фактуру плодов. В передаче каждой детали автор очень точен, предан натуре. Колорит картин сгармонирован, художник любил сопоставлять близкие по тонкости цветовые оттенки предметов. Но в композициях есть красочные акценты, которые моментально ловит наш взгляд, концентрирующие внимание: белый лебедь, розовая семга, красный омар. Картины очень нарядны по цвету.
А сколько динамики и движения в этих полотнах! Данные в различных ракурсах, в естественном артистическом беспорядке «герои» образуют живописные массы, полные такого напряжения, что даже непосредственно «мертвая натура» наполнена внутренней жизнью. Чувство жизни усиливается от введенных, а композицию человеческих фигур. Это хозяева лавок, их слуги, ребятишки, увлеченные каждый своим делом, животные. Заливается лаем маленькая собачка, с силой натянула поводок устремившаяся к дичи охотничья собака, хозяйничает обезьянка, птицы клюют ягоды, воровато крадется наметивший добычу кот. Предметы натюрморта не отрешены от реального быта, все в картинах живет самой активной пластической, ритмической, цветовой жизнью. И невольно возникает ощущение удивительной легкости, с которой, наверное, художник работал. Как видим, термин «натюрморт» очень условен в применении к картинам фламандского живописца.
Снейдерс эффективными декоративными композициями создал особый образный язык. С невиданным до того размахом, со всей страстностью натуры он передал огромную жизнерадостность, беспредельное чувство любви к природе и своему народу.
По самому духу творчества Франс Снейдерс прочно связан с фламандской художественной традицией и эстетикой, в основе которой лежало чувственное, красочное мироощущение. Натюрморты Снейдерса — апофеоз земной щедрости, плодородия и мощи природы.