часть восьмая
О ЗАПОВЕДЯХ, ПРОРОКЕ, САМОМ ЦЕННОМ И СТРАШНОМ СУДЕ.
ЗАПОВЕДИ
— Ты только послушай, какие я заповеди придумал! Обхохочешься!
Демиург Шамбамбукли покосился на листок в руках демиурга Мазукты.
— Заповеди???
— Ага. Это очень занятная игра. Даешь людям какое-то указание, а потом смотришь, как они его выполняют.
— Ну-ка, дай взглянуть…
Демиург Шамбамбукли взял листок и прочел первую фразу.
— «Не стой под стрелой»… А что это означает?
— Это ничего не должно означать, это заповедь. Главное, чтобы звучало весомо и повелительно.
— Погоди, я чего-то не понимаю…
— А тут и понимать нечего!
Мазукта отобрал листок.
— Вкладывать в заповедь какой-то смысл — глупое и неблагодарное занятие. Я сам так сперва делал, а потом понял, что это бессмысленно.
— Но почему?
— Да потому что людям ничьи советы свыше нафиг не нужны! Они все равно истолкуют любые слова так, как им больше понравится. Или каким-нибудь совсем дурацким образом. Лишь бы только не выполнять инструкции.
Демиург Шамбамбукли непонимающе заморгал. Мазукта вздохнул.
— Так. Объясняю подробнее. Вот, дал я, к примеру, людям такую полезную заповедь:
--- «Мойте руки перед едой»
— В высшей степени разумное высказывание! Заметил Шамбамбукли.
— Кхм… да. Вот, взгляни сюда.
Мазукта протянул руку и достал с полки один за другим четыре толстых тома.
— Это что?
Удивился Шамбамбукли.
— Комментарии мудрецов. Только на одну эту заповедь. Выясняли, что значит «перед».
Шамбамбукли присвистнул.
— Нехило… И к каким результатам они в конце концов пришли?
— Ну, если вкратце — то постановили, что промежуток между мытьем рук и поеданием пищи должен составлять не менее шести часов.
А в те дни, когда приходится мыть руки с мылом, они и вовсе постятся.
— А… а какой в этом смысл?
Осторожно спросил Шамбамбукли.
— Да никакого смысла. То есть, считается, что какой-то есть. Но высший. Недоступный человеческому пониманию.
Шамбамбукли недоверчиво хмыкнул.
— Или вот.
Продолжал Мазукта,
— «По газонам не ходить».
Люди почти двести лет спорили, что я имел в виду. В конце концов, на основании косвенных намеков, подключив к работе лингвистов, установили, что такая форма глагола — «ходить» употреблена в данном контексте с целью подчеркнуть, что по газонам нельзя перемещаться босиком, налегке и медленно. А в сапогах, бегом и с полной выкладкой — не только можно, но даже рекомендуется.
— Брр!
Откомментировал Шамбамбукли.
— В общем, теперь для меня это просто игра.
Заключил Мазукта.
— Составляю пару десятков заповедей, а потом смотрю, как человечки начинают с ними извращаться.
Иногда очень смешно получается!
Попробуй.
Шамбамбукли неопределенно пожал плечами.
— Ну, не хочешь — не надо.
Сказал Мазукта.
— Только, когда будешь наставлять своих человеков, попомни мои слова.
Заповеди должны быть четкими, ясными, не допускающими никаких двояких толкований и простыми в исполнении…
— Я не собираюсь давать никому никаких заповедей.
Перебил Шамбамбукли.
— То есть как?
— Ну… так.
ЕСЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО САМО НЕ В СИЛАХ РАЗОБРАТЬСЯ, ЧТО МОЖНО ДЕЛАТЬ, А ЧЕГО НЕЛЬЗЯ.
ТО КОМУ ОНО НУЖНО ТАКОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО?
* * * * *
ПРОРОК
Демиург Шамбамбукли лучезарно улыбнулся человеку.
— Здравствуй! Ну наконец-то, и в моем мире появились пророки.
— Ага.
Человек сдержанно кивнул.
— Я имею честь говорить с демиургом Шамбамбукли?
— Да, это я. Да ты садись, садись. Выпей чаю, а вот тут пирожки, кушай. Я уже приготовил для тебя чудные заповеди, будет что рассказать по возвращении…
— Сожалею, вынужден отказаться.
Человек изобразил сочувственный вздох.
— Священный транс дается нелегко, у моего возвышенного духа есть только полчаса на разговор. Так что, если не возражаете, перейдем сразу к делу.
— Да, конечно. Если тебе так срочно… На вот, тут в корзинке скрижали, я сам только сегодня написал…
Человек, не обращая внимания на протянутую корзинку, уселся перед демиургом на стул, порылся в плоском кожаном портфеле и достал блокнот.
— Итак, начнем.
Паства хочет знать, действительно ли Ваше имя Шамбамбукли, или под этим псевдонимом скрывается целая группа демиургов?
— Эээ…
— Ясно.
Следующий вопрос. Вы принимали участие в строительстве мира. Если бы у Вас была такая возможность, что бы Вы хотели исправить?
— Одну минуточку…
— Ясно.
Какую именно? Первую минуту творения?
— Но я не то имел в виду…
— Я так и понял.
Конечно, досадно, когда всё с самого начала идет не так, как задумано!
— Но всё вовсе не идет…
— Тем более.
Демиург Шамбамбукли озадаченно замолчал.
— Следующий вопрос.
Как Вы относитесь к назначению Гога Верховным Прасолом?
— Что???
— А, понимаю,
Вы возмущены. Я тоже. Не будем тогда заострять внимание на этом вопросе. Перейдем к следующему.
Ваше главное увлечение в жизни?
— Погоди…
Демиург Шамбамбукли попытался внести в разговор толику здравого смысла.
— Вот тут у меня корзинка…
— А, Вы плетете на досуге корзинки? Это весьма похвальное увлечение.
А каковы Ваши сексуальные предпочтения? И с кем Вы жили в последнее время?
-%* твою мать!
Закричал Шамбамбукли.
— О!
Человек восхищенно вскинул брови.
— Мою мать? Вы? Лично?
Он быстро застрочил в блокноте.
— Ну и в заключение, Ваши планы на будущее?
— Еще одно слово…
Прохрипел Шамбамбукли.
— И я своими руками!!!
— Значит, у Вас запланировано еще одно Слово? Ну, спасибо за Откровение.
Коротко поклонился человек, сложил бумаги в портфель и исчез.
ЭТО БЫЛ ЛИШЬ ПЕРВЫЙ ПРОРОК ИЗ НЕСКОЛЬКИХ ТЫСЯЧ.
* * * * *
САМОЕ ЦЕННОЕ.
Демиург Мазукта пришел в гости к своему другу демиургу Шамбамбукли и принес тортик.
— Ой, привет!
Обрадовался Шамбамбукли.
— Заходи, садись. Я сейчас приготовлю чай. Тебе какой — жасминовый или шиповниковый?
— Мне кофе.
Ответил Мазукта и прошел в комнату. Сел в одно из кресел и стал ждать хозяина.
Скоро появился сам Шамбамбукли, с подносом в руках. Вручил Мазукте чашечку дымящегося кофе, себе налил из чайника кружку чая, взял кусок пирога и сел — но не во второе удобное кресло, а на колченогую табуретку.
— Усмиряешь плоть?
С интересом спросил Мазукта.
— Ты о чем?
Не понял Шамбамбукли.
— А, о табуретке??? Нет, конечно. Она ведь предмет роскоши.
— Хм? — не поверил Мазукта.
— Это подношение от людей. Они мне самое ценное не пожалели. Теперь как-то даже неловко было бы не пользоваться. Ты видишь, из какого дерева она сделана?
Мазукта пригляделся.
— Из серого и занозистого. Названия не помню. А что в нем такого роскошного?
Шамбамбукли вздохнул.
— Это дерево очень редкое. Его вообще не должно было остаться в мире, я старался все ростки уничтожить еще в самом Начале. Но вот не уследил.
— А-а… — протянул Мазукта.
— Я вот не понимаю.
Шамбамбукли задумчиво отхлебнул из кружки.
— Я ведь так старался! Я засадил всю землю совершенно замечательной растительностью! Розовое дерево, черное дерево, даже фиолетовое дерево — и все растут повсеместно, далеко ходить не надо.
Чудная древесина, долговечная и податливая, целебные плоды, даже листья можно в чай заваривать (кстати, зря отказываешься, попробуй — рекомендую). А люди…
Он махнул рукой и снова отхлебнул.
— Что — люди?
Переспросил Мазукта.
— Они их на дрова пускают.
Мрачно отозвался Шамбамбукли.
— А лечатся какой-то химической дрянью и безграмотными заговорами. Зато вот такой сорняк, Он пнул носком ножку табуретки.
— Специально везде разыскивают и ценят на вес золота. Почему так? Ведь невзрачная совсем коряга, и в обработку мало годится, и колючая к тому же…
— Видишь ли.
Наставительно поднял палец Мазукта.
ЛЮДИ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ ЦЕНЯТ НЕ ТО, ЧТО ЛУЧШЕ, А ТО ЧТО ТРУДНЕЕ ДОСТАТЬ.
* * * * *
СТРАШНЫЙ СУД.
Демиург Шамбамбукли зачерпнул густо-зеленого крема и щедро намазал левую щеку демиурга Мазукты.
— Так лучше?
Демиург Мазукта критически осмотрел себя в зеркале.
— Хм… чего-то не хватает.
Прошамкал он.
— Подай-ка мне вон те вставные клыки.
— У тебя же есть уже две пары!
— Вот третьей и не хватает! И когти коротковаты.
Демиург Шамбамбукли покладисто помог товарищу нарастить когти и вставил ему в пасть еще одну пару клыков.
— Ну как?
— Жуть!
Довольно ухмыльнулся в зеркало демиург Мазукта. — То, что надо!
— А зачем все это надо? Ну, эти шипы, рога, когти?
— А я сегодня председательствую на Страшном суде.
Объяснил Мазукта.
— Значит, должен навевать ужас одним своим видом.
— Я это понимал как-то иначе…
Задумчиво нахмурился Шамбамбукли.
— Значит, неправильно понимал. Через четверть часа сюда войдут избранные представители человечества…
— Только избранные представители?
— Ну конечно! Всё человечество тут никак не поместится.
Шамбамбукли окинул взглядом зал Суда, что-то подсчитал в уме и согласился, что да, не поместится.
— Ну вот. Придут они на Суд, а Суд должен быть Страшным! И как, спрашивается, их напугать?
— Может, твоим величием и неземным сиянием?
Мазукта захохотал.
— Людей этим не проймешь! Нужно что-то такое… такое… чтобы до печенок пробирало!
Шамбамбукли покосился на вспухшую клыкастую морду, в которую превратилось породистое лицо Мазукты, невольно передернулся и отвел взгляд.
— А ты не перегибаешь палку?
— Все в порядке. Живые они меня не боялись, пусть хоть после смерти испугаются. А кроме того… я хочу действовать наверняка.
Там, на земле, и так было довольно жутко. После всего, что люди успели увидеть при жизни, их нелегко будет смутить.
— Ну не знаю.
Вздохнул Шамбамбукли.
— Что-то здесь неправильно, но что — не пойму.
— И не надо
Махнул когтистой лапой Мазукта.
— Отойди в сторонку и смотри, как я сейчас буду судить свой народ. Набирайся опыта у старших товарищей.
Мазукта умостился на трон из человеческих костей, поерзал, критически оглядел убранство зала и скомандовал:
— Начинаем!
Распахнулись высокие двери, и в зал вошли люди. Изувеченные, обугленные, прошитые насквозь пулеметными очередями, покрытые язвами и следами химических ожогов…
Вошли — и уставились на своего создателя.
— Именно так мы тебя и представляли.
И после недолгого молчания, умерший от лучевой болезни, старик произнес:
ИМЕННО ТАК МЫ ТЕБЯ И ПРЕДСТАВЛЯЛИ