Я пришёл на работу рано, к шести, чтобы за день успеть подготовить проектную документацию. Сроки, как часто бывает, горели. Через час в мой кабинет заглянул наш гендир, Олег Сергеевич. Я знал, что он бывший военный. Ходили слухи, что служил чуть ли не в спецназе ГРУ и имеет славное боевое прошлое. Пожалуй, это лучший босс за всю мою карьеру. Умеет полностью доверять своим коллегам и при этом держать под контролем все процессы в компании. Хорошо знает каждого сотрудника, его биографию, сильные и слабые стороны. Олег Сергеевич приходил на работу рано, к семи, но и никогда не задерживался — убегал забирать внука из детского сада.

— Ты здесь? Я думал, сегодня ты будешь в офисе только во второй половине дня! — гендир удивлённо поднял брови.
— Почему во второй? Переговоры были вчера, заказчик принял, наконец, решение. Надо сегодня всё оформить и отправить на утверждение.
— Это хорошо. Но сегодня же первое сентября!
— Я знаю. Сроки жмут, как всегда, но…
— Господь с этим заказчиком! Я не о нём. У тебя же сыну 7 лет? Сегодня идёт в первый класс?
— Да, жена отведёт. Если не утвердим концепцию на этой неделе, то запуск линии задержится до октября…
— Ты очень сильный специалист, но твоё неумение расставлять приоритеты убивает… — Олег Сергеевич разочарованно вздохнул.
— Не понял вас…
Гендир сел на стул.
— Закрой свой ноутбук, отвлекись. Расскажу тебе кое-что.
Я захлопнул ноут. Олег Сергеевич начал рассказывать.

«Виктор пришёл к нам в июле. Младший лейтенант с отличной боевой подготовкой, с опытом работы в горячих точках. Открытый, прямой, спокойный. При общении всегда смотрел в глаза.
Прошло чуть больше месяца, и мой взвод отправили в командировку. Этот августовский «вояж» был одним из самых «жарких» за всю мою службу. В одном из боестолкновений Виктор погиб. Он, как снайпер, в походе всегда держался отдельно от основного отряда. Когда мы попали в засаду, он прикрывал нас. Мы смогли отойти, а Виктор отстал и не смог выбраться. У него остались жена и семилетний сын.
По возвращении домой я позвонил вдове, пытался поддержать, предлагал любую помощь. Она очень беспокоилась за сына. Мальчик сильно переживал, снял со стены фотографию отца в траурной рамке, поставил к себе в комнату, надолго закрывался один.
Что можно сделать в такой ситуации? Как помочь? Через пару дней в голову пришла одна идея. Бредовая, но лучше не было. Я собрал взвод и обратился к с просьбой уделить полдня сыну погибшего соратника. Как я и ожидал, никто не отказался.
Но самое удивительное началось потом. Ко мне стали подходить солдаты и офицеры со всей части, спрашивать разрешения участвовать в планируемом мероприятии. Это уже было неожиданно.

Первого сентября во дворе одной из городских школ несколько десятков взволнованных первоклашек в нарядных строгих костюмчиках стояли в линейке и слушали речь директора школы о новом этапе в их жизни. Родители новоиспечённых школьников стояли в сторонке, умилённо наблюдая…
Директор закончил основную речь фразой:
— Друзья! Сегодня у нас есть один особенный ученик. Его пришли поздравить друзья его отца.
…
Из-за школьного здания, маршем, ровной коробкой, вышла сотня военных в парадной форме, чеканя шаг так, что эхо раздавалось на несколько кварталов. Остановились напротив обомлевших первоклашек. Я, на правах возглавляющего шествие, произнёс:
— Поздравляю Селиванова Михаила Викторовича и его товарищей с началом обучения в школе!
— Ура! Ура! Ура-а-а! — отозвался строй.
Я подошёл к сыну Виктора, протянул ему два погона и сказал:
— Это твоего отца. Храни их. И всегда знай, что можешь рассчитывать на нас в любой ситуации.

Мальчик вытянулся по струнке и держался строго, не обращая внимания на крупные слёзы, стекающие по щекам. Он взял погоны и невпопад ответил дрожащим голосом:
— Так точно! То есть… вас понял."

…
Директор поднялся со стула и спросил:
— Во сколько линейка?
— В девять, — мой голос предательски дрогнул.
— Ты ещё успеешь. А проект подождёт.