Спит город, чернильной простынкой укрывшись.
По простыни — света оконные рамы.
Она не одна (с ней в оскомину бывший),
Обычные люди, обычная драма.
Пусть будет хоть что-то, чем рваная пропасть.
Его не понять: то ли рад, то ли платит…
Бутылка вина, и гвоздичка за допуск,
И в спешке (вот дура!)измятое платье,
И храп… И полночи осипшее сердце
Стучится о ребра и клянчит пощады.
Никчёмный урод: ни согреть, ни согреться,
И пошлая трусость: «Так надо. Так надо!».