Лев Шепелев: «Выпускники худвузов идут на улицу торговать»
Одна из острейших проблем российской культуры — подготовка кадров. Мы расспросили о положении дел в сфере искусства одного из самых авторитетных знатоков — вице-президента Российской академии художеств, народного художника России профессора Льва Шепелева.
Известный мастер графики стал педагогом, едва окончив Московский художественный институт им. В. И. Сурикова. Был деканом факультета графического искусства, а в 1990—2001 годах — ректором родной Суриковки. В 2002-м организовал и возглавил кафедру «Искусство графики» в Художественно-промышленной академии имени Строганова. Параллельно Лев Шепелев возглавляет Научно-методический совет по художественному образованию РАХ.
культура: Лев Викторович, Вы преподаете в художественных вузах более полувека…
Шепелев: Да, так сложилась моя судьба, что 2 июля 1961 года я защитил диплом, а 1 октября того же года по приглашению моего учителя Евгения Кибрика вошел в мастерскую уже как преподаватель. Всю жизнь я и работаю со студентами. И не жалею: все время общаюсь с молодежью, причем талантливой. Однако понял — преподаватель должен сам работать. Постоянно. Не раз говорил коллегам: если ты перестал работать — уходи. Только работающий художник имеет право передавать свой опыт ученикам. А если этот опыт исчезает, что ты будешь передавать? Работая с молодыми, все время надо держать себя в форме — даже физически. Важна и морально-этическая форма: что сказать, как ответить? Когда я был ректором Института имени Сурикова, понимал: ректор — художник выходного дня. Входил я в жизнь достаточно успешно, коллеги часто говорили: ну что ты тратишь время на студентов, ты же можешь сам творить. Я отвечал: раз дал слово моим учителям, я не могу это бросить. Высказывая благодарность своим педагогам, я очень признателен тем художникам, которые рискнули пойти на педагогическую работу и добиваются успеха на этом поприще. Далеко не всякий хороший художник может быть хорошим преподавателем.
культура: Многие ли художники рискуют ступить еще и на это поприще?
Шепелев: Если взять два ведущих академических вуза, московский и питерский, в пору моей юности плеяда там была совершенно фантастическая. В Институте им. Репина — Аникушин, Мыльников, Моисеенко, Угаров, другие мастера. А в Москве, уж не говоря о Грабаре, первом ректоре Суриковки, — Дейнека, Ефанов, Курилко, Рындин, Герасимов, позже — Таир Салахов, Юрий Королев. Среди скульпторов — Томский, Бабурин, Кербель, в графике — Черемных, Кибрик, Пономарев, Савостюк… Хочу подчеркнуть: в те годы крупные мастера искусства не гнушались идти на преподавательскую работу. Теперь крупного художника зовешь, а он спрашивает: сколько я буду зарабатывать? В самом деле — слезы: базовая ставка заведующего кафедрой в вузе — 13 500 рублей, у профессора меньше, у доцента еще меньше. И кто пойдет на такие деньги? А там надо работать, студенты требуют, чтобы вы к ним приходили и учили. Я назвал житейскую проблему, но очень важную. Государство должно задуматься, как сохранить преподавательский корпус в Российской Федерации, причем не только в худвузах. Согласитесь, без преподавания нет образования, а значит, и нет будущего.
Еще один момент: 90 процентов учащихся худвузов сейчас — девочки. Порой на курсе нет вообще ни одного мальчика. Раньше было иначе: скажем, на курс из 60 человек приходилось 2−3 девочки. Несомненно, они могут быть очень способные, не менее талантливые, чем мальчишки. Тут вопрос, что будет с нашим искусством в ближайшем будущем, если в творческую жизнь выходят одни девицы? Значит, художница неминуемо либо одна навсегда, либо рядом с ней человек, понимающий, что она принадлежит искусству, а не ему, и он должен отказаться от нормального дома, от детей. Либо такая выпускница выйдет замуж, родит детей и перестанет работать как художник, в большинстве случаев происходит именно так.
культура: Наверное, юноши неслучайно не идут в худвузы — не уверены в завтрашнем куске хлеба?
Шепелев: Безусловно. Первый вопрос — оплата труда. Конечно, мальчишки предпочитают идти в бизнес — любой, но чтобы дал реальные средства. Студенты постоянно задают вопрос: вот вы советуете учиться, рисовать и рисовать, а что на деле? И называют пять фамилий художников, самых богатых, которые рисовать не умеют, да и не хотят. Я не стану называть эти фамилии, но вот в чем дело. Сейчас лозунг вроде китайского: пусть расцветают все цветы, проявляйте себя, как хотите. Могу утверждать и на собственном опыте, и на примере всего мира: школа все-таки необходима. Вот после нее хоть на уши вставай. Научить человека, поступившего в вуз, стать художником невозможно. Мы учим его быть профессионалом. А ради чего это все? Чтобы художник стал композитором.
культура: Что Вы подразумеваете?
Шепелев: Для художника самое важное — сочинение. Рисунок, лепка — это язык, позволяющий выразить свое понимание жизни, свои идеалы. А вот сочинение — это композиция. Как-то я был на межвузовской конференции, где выступал Свешников, тогда ректор консерватории. Он вышел на трибуну и стал хвалиться, сколько у них лауреатов конкурсов: скрипка, вокал… А после него, как назло, я выступаю — чем же похвалиться? Сказал: я аплодирую успехам консерватории, но это все исполнительское искусство. Не слышал, чтобы кто-то из композиторского класса завоевывал премии. А вот мы в Институте имени Сурикова лишены возможности готовить исполнителей. Мы готовим композиторов, а если исполнителей, то только своей музыки, а не чужой. Сорвал аплодисменты!
культура: Вы затронули серьезную проблему. В сфере театра, музыки, кино, даже литературы выработан механизм конкурсов, помогающий продвижению лауреатов, их трудоустройству. А для художников конкурсов мало, да и те в основном связаны с «актуальным» искусством. Куда идти после вуза?
Шепелев: В прежние годы в Советском Союзе были крупные выставки — всесоюзные, республиканские, очень мощные. По их результатам художники и выдвигались на премии — государственные, ленинские, а также получали договорные заказы. Было как минимум пять организаций, имевших право заключать договор с художником — на реальные деньги, к определенной выставке. Причем условия не были кабальными: даже если жюри не устраивала работа, писали «творческая неудача» и аванс обратно не требовали. Второе. После вузов всегда распределяли на работу: были художественные фонды, а также 17 вузов и 66 художественных училищ, куда направлялись выпускники. Теперь 17 худвузов нет, как нет и Советского Союза. А негосударственные вузы — их может быть миллион, однако распределением они не занимаются. Мне кажется, политика государства в отношении художественного образования должна быть принципиально иной. Надо думать о будущем. Вот сейчас мы бьем тревогу: выпускники выходят буквально на улицу и там продают свои работы. «Вернисаж» в Измайлове, набережная возле ЦДХ и т. д. — художники вынуждены там торговать, буквально за копейки. Это скверный вариант, потому что кто платит, тот и музыку заказывает. Заказчики же бывают с отвратительным вкусом, а художник, чтобы прожить, подчиняется этому вкусу…
культура: Куда еще отправляются выпускники, если они не обеспечены рабочими местами? Уезжают за рубеж?
Шепелев: Уезжают очень многие. Напрасно думают, будто наш художник за границей не котируется. Там ценят умение работать. Не раз к нам приезжали представители известных художественных школ из Германии, Италии, Франции, например ректор Ecole des Beaux-Arts. Когда в обшарпанных мастерских Суриковского института они видели, ЧТО наши студенты делают, каков уровень нашего образования, бывали потрясены до слез. Говорили: вы сохранили школу, а мы все потеряли, у нас школы больше нет!
культура: В России сейчас очень не хватает хороших реставраторов. Готовят ли их в худвузах?
Шепелев: Это проблема номер один. Реставрация на хорошем уровне преподается в питерском институте им. Репина, недавно организовали мастерскую в Суриковском институте, и в Училище памяти 1905 года готовят реставраторов. Но очень узко: у нас не готовят реставраторов интерьеров, скульптуры, графики, книг, мебели… В основном это специалисты по настенной живописи, темперной и масляной живописи, включая иконы. Но все равно их число ничтожно. Мы надеемся это направление развивать, в частности, создать учебно-производственный центр Суриковского института, с которым будет сотрудничать Фонд имени Андрея Рублева.