— Алло…
— Владимир Владимирович?
— Я не один… Тут у меня… футбол, Владислав Юрьевич.
— А это не Владислав Юрьевич.
— А кто тогда?
— Сатана.
— Боже правый…
— Я голосом Владимира Юрьевича, чтобы Вы трубку взяли… У меня вопрос к Вам. Можно?
— Ну, говорите, чего теперь…
— Тут поступила… от Вас, говорит… Валерия Ильинишна.
— Я никого не посылал. У меня тут футбол, шампанское, две дамы…
— Да я понимаю, что это она говорит так. Но она же Ваша?
— В каком смысле — моя? Я развелся.
— Да бросьте Вы! Я с Вами как человеком, а вы…
— Ну, ладно, моя. А что с ней?
— Скандалит.
— ахахахахахахаха… Ой, извините.
— Ничего. Мы тоже сначала смеялись.
— Так-так, я слушаю.
— Ходит вокруг котлов, требует их снести. В раю, говорит, котлов нету. Обзывает чертей дьяволяками. Подралась с Карлом Марксом. Сегодня листовки какие-то весь день рисовала. Потом клеила всюду. А у нас тут нельзя так. У нас спокойно. У нас питание, сон, режим… Ну, да вы понимаете.
— Режим? Я понимаю. А если ее приказом в рай перевести?
— Вот. Так я сразу же перевел. А она тут же сбежала обратно, бороться с тиранией. Я, говорит, радистка Кэт. Это что она имеет ввиду?
— А это кино было такое про войну.
— А. Блин. И кто там победил?
— Наши.
— Ваши… Владимир Владимирович?
— Что?
— А давайте так: я Вам ее верну, а Вы мне…
— Нет-нет-нет, пусть у вас побудет.
— Тогда я вам я четвертый срок обеспечу, а?
— Да, у меня пока этот есть.
— А контракт с Китаем?
— Так я уже подписал.
— Как?! Не доложили…
— А мы не через ваших. Мы через Будду.
— А… А хотите жить вечно, а?
— Нет, не хочу.
— А вечную?
— Тоже не хочу. Это же опять на службу ходить. Я устал. Я на пенсию хочу.
— А хотите…
— На пенсию? Так я и так скоро выйду… Слушайте, давайте я подумаю, и сообщу вам наши условия.
— Ваши?
— С пацанами нужно поговорить. И вообще — у меня сегодня футбол и пиво принесли. Давайте на следующей неделе созвонимся? Я вас наберу во вторник.
— Я буду ждать… Она опять кричит под окном!
— Все-все, до вторника, я побежал… Анжела, а наши в какой форме?