Быть блюдолизом ведь не всем дано,
И слава Богу, что таких не большинство,
Ведь знают, что нельзя и что лизать грешно,
Но в лизоблюдстве ищут волшебство.
И ведь растут, и лижут, и растут,
Хоть ненавидят, а завидев, рукоплещут,
В любом кругу, они и там, и тут,
Везде сидят, хотя умом не блещут.
Есть и такие, что проституируя растут,
Физически, морально и духовно,
Такие не гнушаясь ведь на все идут,
За деньги делать все готовы, безусловно.
А общество, что говорит оно,
Наверно порицает, отвергает?
Но нет, молчит, как будто все равно,
И на себя одежды негодяя примеряет.
На кухне, осмелев, друг другу говорят,
Что вор вот тот, а этот казнокрад,
Подпив, такое говорят про всех подряд,
Услышав все, ты будешь им не рад.
Ну, а в лицо? В лицо улыбка и поклон,
И раболепство, и ужимки, и гримасы,
И бывших шлюх уж восхваляет он,
Она теперь банкир, или стоит у кассы.
Продали правду, коль в лицо не говорим,
Боимся говорить в лицо, а шепчем в спину,
Идем мы в никуда, коль видя ложь молчим,
И сами лезем безвозвратно в паутину.
Аллах, ты дай мне сил не промолчать,
Увидев близ себя то лизоблюдство,
И дай мне справедливость, чтоб сказать,
А не плодить везде вокруг паскудство