Эрмитаж. Как уходили шедевры

Продажа картин из коллекции Эрмитажа — предпринятый правительством Советской России акт распродажи полотен эрмитажной коллекции, имевший место в 1929—1934 гг.
Всего из фондов и экспозиции было отобрано 2880 картин, 350 из которых представляли собою произведения значительной художественной ценности, а 59 — шедевры мирового значения, небольшая часть из них, не найдя покупателя, всё же вернулись обратно, но 48 знаменитых шедевров навсегда покинули Россию — включая работы таких мастеров, как Ян ван Эйк, Тициан, Рембрандт и Рафаэль. Некоторые из этих полотен находились в собрании ещё со времен его основания Екатериной Великой. Также была продана часть коллекции нидерландской и фламандской живописи, собранная и завещанная музею П. П. Семеновым-Тян-Шанским, а также часть других собраний, пожертвованных Эрмитажу в поздний период (например, Строганова).
Кроме того, из Эрмитажа распродавалось художественное серебро, бронза, нумизматические коллекции, византийские эмали.
Сотрудниками Эрмитажа и отечественными учеными в момент изъятия экспонатов из Эрмитажа, а также широкими кругами общественности — после опубликования информации о масштабах потерь в 1990-е годах, данная распродажа национального достояния и культурного наследия расценивается как «трагедия и катастрофа», «безумие», «непродуманная, зачастую неумелая, даже бессмысленная, а потому и плачевная по своим результатам деятельность».
Обстоятельства продажи

В конце 1920-х гг. советское правительство, испытывая недостаток в валюте для индустриализации — для оплаты растущих долгов при покупке техники и строительства заводов, решило пополнить бюджет распродажей музейных коллекций. До этого продаваемые на Запад национализированные произведения искусства по большей части были не очень знаменитыми — это был рядовой антиквариат, но наконец было принято решение распродать вещи из музейных коллекций. Для этого в феврале 1928 г. Эрмитажу и Русскому музею было предложено представить список произведений для экспорта, стоимость которых составила бы 2 миллиона рублей. Под эгидой Наркомпроса было создано специальное агентство «Антиквариат», открывшееся в Ленинграде и занимавшееся торговлей. Эрмитажу была дана инструкция продать 250 картин по крайней мере по 5000 за каждую, а также гравюры и предметы скифского золота.

Из мемуаров бывшего директора Эрмитажа Б. Пиотровского:
Изыскивая валюту для социалистической реконструкции СССР, правительство в начале 1930 г. распорядилось пустить на продажу часть экспонатов музея. Отобрано было 250 картин, стоимостью в среднем не ниже 5 тысяч рублей золотом каждая, а также оружие из арсенала на 500 тысяч рублей, скифское золото из Особой кладовой. На эту же тему поступило письмо Главнауки об изъятии для распродажи предметов античного искусства, Ренессанса, Готики, в основном изделий из золота, драгоценных металлов, слоновой кости и т. п. Письмо подписал зам. заведующего Главнаукой «товарищ Вальтер». Сперва секретно, а потом в открытую помещения музея обследовались спецбригадами по отбору ценностей «экспортного значения».
«Отныне судьбы музейных собраний решали не опытные профессионалы-искусствоведы, а люди весьма далекие от проблем сбережения и изучения произведений искусства.

С 1 января по 7 июня 1929 года «Антиквариат» сумел получить только из Эрмитажа 1221 предмет для экспорта, включая живопись и произведения декоративно-прикладного искусства. После берлинского и лондонского аукционов в июле 1929 г., всего за семь недель, из того же Эрмитажа получен 5521 предмет: за 19 дней июня — 2504 и за июль — 3017, то есть больше, чем за весь предыдущий год. Перед Наркомторгом ставился план получения определённого количества валюты, и ради этого он опустошал хранилища музеев, одним из самых богатых среди которых оказался Эрмитаж.
1 февраля 1930 г. директором Эрмитажа утвердили Л. Л. Оболенского. В конце сентября 1930 г. его сменил Б. В. Легран.

Продажу полотен первого ряда предполагалась провести тайно, но информация распространилась между избранными западными торговцами. Первым покупателем шедевров Эрмитажа стал Галуст Гюльбенкян, основатель Iraq Petroleum Company, торговавший с Советской Россией нефтью. Г. Л. Пятаков, налаживавший с ним торговые контакты, с целью установления контакта за несколько лет до этого предложил коллекционеру приобрести некоторые картины. Гюльбенкян с радостью откликнулся и направил свой список, куда входили и «Юдифь» Джорджоне, «Блудный сын» Рембрандта и «Персей и Андромеда» Рубенса, но сделка не состоялась, и картины остались в Эрмитаже.
С конца 1920-х гг. Советское правительство торговало не самыми известными вещами и произведениями декоративно-прикладного искусства. Но наступление Великой депрессии 30-х гг. снизило интерес Запада к вложениям в искусство. Кроме того, активная работа «Антиквариата» перенасытила рынок произведениями и привела к демпингу. Наконец в 1930-м г. было принято решение продолжить продажу шедевров первого ряда, поскольку они гарантированно найдут покупателя и будут проданы за достойную цену, что было необходимо, чтобы выполнить план по выручке валюты. Комиссары вспомнили об интересе Гюльбенкяна. Ему был продан ряд картин, большинство из которых сейчас находятся в постоянной экспозиции основанного его фондом музее Г. Гюльбенкяна в Лиссабоне.

Советское правительство попросило Фрэнсиса Маттисона, молодого немецкого арт-дилера, составить список картин из русских собраний, которые ни в коем случае нельзя продавать ввиду их культурной и художественной ценности. Через некоторое время Маттисон с удивлением увидел некоторые из этих полотен в Париже в собрании Гюльбенкяна (позже завещанном им лиссабонскому музею фонда Галуста Гюльбенкяна). Нефтепромышленник пригласил его быть своим агентом при дальнейших закупках, но арт-дилер предпочёл сформировать консорциум с лондонской компанией Colnaghi и Knoedler and Co из Нью-Йорка, которые выкупили в 1930−31 гг. 21 картину, приобретенные затем Эндрю Мэллоном. В последующие годы Маттисон очень гордился предпринятым им маневром, приведшим к появлению американской коллекции Э. Меллона.
Эндрю Меллон был американским банкиром, министром финансов при президентах У. Гардинге, Кулидже и Г. Гувере, американским послом в Великобритании и собирателем живописи. Он решил основать американскую галерею по образцу Национальной Галереи в Лондоне. Услышав о распродаже эрмитажных шедевров в галерее Knoedler and Co, у своих давних поставщиков, он ухватился за покупку.
Меллон снял сливки с коллекции Эрмитажа, которая в то время не имела себе равных.
Купленная им за 9 сделок группа картин включала «Благовещение» ван Эйка и «Мадонну Альбу» Рафаэля, причем последняя обошлась в 1 166 400, что было самой большой суммой, заплаченной за произведение искусства до этого времени. К концу 1931 г. он выплатил за все полотна сумму в 6 654 000. Скончавшись в 1937 г., он завещал картины правительству США, и они составили ядро коллекции Национальной галереи искусства в Вашингтоне.

Сотрудникам Эрмитажа удалось отстоять и не отдать на требования «Антиквариата» серебряную раку Александра Невского, сасанидское серебро (III—VII вв. н. э.), скифское золото, «Мадонну Бенуа» да Винчи.
Информация о торговле шедеврами оставалась в секрете до 4 ноября 1933 г., пока «Нью-Йорк Таймс» не опубликовала заметку о покупке нескольких картин музеем Метрополитен («Распятие» и «Страшный суд» ван Эйка).

В довершении финансовой неуспешности «Антиквариата» 1933 г. приход нацистов закрыл немецкий рынок, бывший таким удобным для большевиков. Торговой конторе из-за своего непрофессионализма все хуже и хуже удавалось выполнять план по добыче валюты.

Доход от всех этих продаж составил не более одного процента от валового дохода страны, и, по сути, значимого влияния на ход индустриализации не оказал, нанеся при этом значительный ущерб национальному культурному достоянию страны, не говоря уже о международной репутации.