Его рука коснулась пыльных клавиш,
Случайно зацепив за ноту «До».
«Когда ты мне уже покой подаришь?» —
Спросил мужчина и хлебнул «Бордо».
Рояль молчал. С холодным стуком эхо
Печаль по ветхим этажам несло.
Концерт рояля без аншлага и успеха
Был создан только пыльной нотой «До».
Мужчина наклонился над бокалом,
Ища ответ в бордовой глубине:
«За что судьба своим противным жалом
В подарок смерть дала моей жене?»
Прошло уже, наверное, полгода,
А музыкант никак не утихал.
Не мог простить её внезапного ухода
И осыпал вопросами бокал.
В том светлом зале, где стоит рояль,
Ей он играл отрывки Альбиони.
Сейчас его тревожит лишь печаль,
Кладя на клавиши дрожащие ладони.
Привычно пробежав от «Ми» до «Ля»,
Рука застыла на последней ноте.
Она пронзила сумрак февраля,
Звуча надрывно в яростном полёте.
И снова заиграв волшебную сонату,
Ту самую, что он ей написал,
Подвластный алкоголю и закату
Опять он наполняет свой бокал.
Лишь пьяный бред его волнует душу —
Она к нему приходит по ночам,
Кладет ладони на родные плечи мужа.
Нежна, подобна солнечным лучам.
Закрыв глаза, опять ушёл он в мысли —
Лишь там он мог побыть немного с ней.
Давно забыв существованья смысл,
Он думал лишь напиться поскорей.
Чтоб эти руки снова плеч коснулись,
И тишину нарушил звук сонаты,
Сухие губы нежно улыбнулись,
На время затушив печаль утраты.
Он угасал в своей дурманной коме.
Рояль рыдал в миноре третью ночь.
Пока не стало тихо в этом доме,
И мужа тело не убрали прочь.
Печальна и трагична жизнь бывает,
Но где-то там, меж облачных дорог,
Всё так же он жене своей играет
Сонату верности «Волшебный ветерок».
И плечи так же нежно обнимая,
Она стоит, смотря с надеждой вдаль.
А музыка, всю душу разрывая,
Терзает этот сумрачный февраль.