Сомкнулся занавес. За бархатной стеной
Стихали крики, смех, аплодисменты.
Он шёл, не чуя ног, и головой
Кивал в ответ дежурным комплиментам.
А в рёбра тыкалось израненное сердце.
Смывая грим, стекал холодный пот.
Мозг обжигала мысль кайенским перцем —
Ещё бы год … Хотя бы год.
Но смерть — слепа, глупа и беспощадна —
Костлявым пальцем тычет без разбора
И, собирая урожай свой жадно,
Не может праведника отличить от вора.
Последней болью всхлипнув, перестало
Хромое сердце биться, и на сцене
Раскатом грома в день январский прозвучало,
Хоть молвил тихо объявивший: умер Гений.
Споткнулся он, пройдя лишь полпути.
Над гробом скажут — жизнь любил, но жил так мало.
А может сердце виновато, — впереди
Него которое бежало и устало…