«Человек, у которого, говоря простым языком, черно на душе, никогда не будет чувствовать себя физически здоровым. Если он болен, то он никогда не поправится. Если он здоров, то будет болеть чем-нибудь хроническим… Проконсультируйтесь у хорошего психиатра, он вам расскажет, что в клинически непонятных случаях нужно сразу же исследовать психику больного. Человек болеет, болеет, непонятно чем болеет, никто не может диагноз поставить, или ставят диагноз, назначают лечение, а оно не помогает, и врачи ничего не понимают, руками разводят. А потом оказывается, что у этого человека жуткий комплекс вины, им овладела идея самообвинения или собственной греховности и порочности, и ему просто жить не хочется. И его подсознание разрушает организм, не дает ему выздороветь»

Я ни от кого не требую жить так, как живу я сама, и ни от кого этого не жду. Мне не нужно, чтобы окружающие подлаживались под мои особенности, мне вполне достаточно той радости, которую мне приносит осознание того, что другому человеку рядом со мной хорошо.

Человеческие отношения не рождаются и не поддерживаются сами по себе, из ничего, они — результат определенного труда, душевного, интеллектуального, эмоционального. Даже физического. Вот смотри, мы вкладываем физический труд в то, чтобы заботиться о человеке, покупать ему продукты, готовить еду, стирать, убирать, лечить, когда он болеет, если понимаем, что без этого не будут выстроены отношения. Разве это не работа? А прощать, мириться с недостатками и слабостями? Легко, что ли? Тоже работа, да еще какая трудная. А беспокоиться, тратить нервы? А тратить время на то, чтобы часами выслушивать то, что тебе не очень интересно, и при этом не раздражаться? Тоже работа. Но без всей этой работы не будет отношений.

Но сегодня я осознал, что в сорок шесть лет нельзя начать жить так, как будто всей предыдущей жизни не было. Она была. И была именно такой, какой я ее сделал, сложил, исходя из собственного характера. Я вскопал землю, посадил растения и вырастил сад, и другим этот сад уже не станет. Его даже вырубить нельзя. Мне придется доживать свой век именно в этом саду и ни в каком другом, а если он мне вдруг перестал нравиться — что ж, это моя беда, нужно было думать раньше и сажать другие цветы. И никакие изменения в моей физической форме, никакой ложный кураж новичка-физкультурника этот сад не переделают и не заставят цветы пахнуть по-другому.

Жизнь действительно движется по спирали, и на каждом следующем витке человек неизбежно оказывается над той точкой предыдущего витка, где что-то произошло. Вдоль витка путь кажется длинным, и ты с каждым шагом все больше удаляешься от той точки, и вот тебе уже кажется, что ты совсем далеко, но наступает момент, когда расстояние сокращается, ты над точкой, всего в миллиметре от нее, и зло, которое ты там оставил, протягивает руку и достает тебя. И ты понимаешь, что это и не спираль вовсе, а сжатая пружина. Пружина для мышеловки, в которую ты сам себя загнал.