День выдался на редкость теплым.
Эта история произошла в конце месяца; молодой парень стоял в тихом, совершенно спокойном месте, где не было почти никого и ничего, кроме нескольких проходящих мимо людей. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул и сфокусировался на шуме ветра, шелестевшего сквозь кроны деревьев, и на тихом журчании не так далеко протекающего ручейка. Он не мог поверить в то, что такое место, как это, могло существовать на самом деле, но он был поистине счастлив, что смог найти его.
Наконец, он сдался и позволил своим мыслям идти одна за другой, пока не останется ничего, кроме причины этих ощущений. Вздохнув, он направился дальше, продолжая свой путь. То, что он искал, находилось и располагалось под тенью большого дерева.
Его взгляд невольно упал вниз.
Нежная элегантность и простота белого камня заставили его остановиться, задуматься и удивиться одновременно. Эта горечь, меланхолия и дикая боль. И его сердце все еще продолжает разрушаться. Он знал об этом. Он знал, что это все слишком хорошо. Ты не можешь выйти, пока не попытаешься, ты не можешь жить, пока не умрёшь.
Глубоко вздохнув, Аоба посмотрел на розы.
Они сделали это. Он выжил.
Город был спасен. Разум и рассудок людей теперь находятся в безопасности. Тоэ пропал, но.
На секунду, Аоба решил начать говорить как обычно, не считая того, что он не мог этого сделать; он понял, что была, наверное, целая тысяча вещей, о которых он бы хотел сказать, от веры до влечения, до желаний, но слова не приходили ему на ум или на язык. Слова просто застряли поперек горла и отказывались быть услышанными.
Одно сердцебиение.
Почему он здесь, в конце концов? С чего нужно начать? С чего, если там ничего не осталось. Они всегда будут с ним, тогда в чем была причина? Он не знал. Может остановиться перед чем-то, говорить как раньше, не важно, если он подберет слов. До сих пор так больно, хотя, все же лучше, чем совсем ничего.
Иногда надежда была единственной, за что нужно было держаться.
Порой, он ждал этого; иногда он этого не делал, но это убивало Аобу, признание, что пришло с еще одним молчанием. Это проклятое молчание.
Сколько раз это случалось?
В конце концов, все существа когда-нибудь умирают, но, он предполагал, что важно лишь то, как скоро это произойдет; он никогда не хотел жить так отчаянно, как ему хотелось этого сейчас, с тем человеком, которого встретил, и в кого влюбился.
Он любил его, всем своим сердцем, каждой клеточкой тела, всеми фибрами своей души и ему хотелось, отчаянно хотелось — каждое слово, вздох или шепот.
Сколько прошло времени?
Он оглянулся на розы. Белые и синие
Сей был белым. Не тот белый цвет, что ничего не значит; которого не видно, который не является цветом. Он был всеми ними. Смесь всех цветов. Что-то может изменить все в лучшую сторону. Невинность и чистота.
Два сердцебиения.
Синие розы. Розы Рена. Насыщенный спокойный синий. Ему нравится синий. Но синие розы существуют лишь в фантазиях, их нет в природе, как. Как. Рена? Он был другим, думал Аоба, глядя на маленькие бархатные лепестки, возможно, не настоящий человек, но его чувства, его забота, все время, что они провели вместе, все эти: «Аоба, ты в порядке?» определенно не были ложью. Аоба мог видеть Рена, чувствовать его. Он существовал ради него.
Он существует для него.
Это было уже слишком… Все казалось настолько неправильным, на данный момент, и Аоба чувствовал, что его сердце пытается сломаться и больше никого там не останется, чтобы собрать все кусочки вместе.
Ты не можешь дышать. Не можешь видеть. Не можешь слышать и не можешь чувствовать.
Но ты можешь жить.
В конце концов, всегда, он спасал его. Он пожертвовал собой, чтобы Аоба был в безопасности, был счастливым, это было несправедливо… Но все же, он не собирался тратить впустую его жизнь, так что он пообещал себе, что он будет делать ту часть времени, что ему подарили. Продолжать жить.
Я хочу посвятить ее тебе, эту песню расставания. В этот миг, я хочу рассказать тебе…
«Спасибо»: поизносит Аоба, мягко улыбаясь. «За все».
Я буду твоим воспоминанием…
Он не осознает, как долго он сидит там, перед пустым надгробием. Он провел этот вечер, смотря на горизонт, ожидая заката. Скоро наступит ночь.
Как только он начал уходить прочь, Аоба позволил упасть единственной слезе, в надежде на мечтания; и для них, а именно, для него, кого больше нет.
Я нахожусь в синем цвете. Вечном синем.
