Мы ходили иными совсем мирами,
В них и радуги — просто обыденность полдня.
Мы реальность писали своими мечтами,
Ни о чем дурном никогда не помня.
Облака нам стелили свои постели,
И краснел закат, двери к нам затворяя.
Месяц молодой на своей свирели
По ночам играл на пороге мая.
Солнце золотило песчаность пляжа,
И волна так нежно касалась кожи,
Море в бирюзовом, в пены плюмаже,
Подарило жемчуг мне для сережек.
И стелились травы под ноги шелком,
Наливалась сладостью россыпь ягод.
Я осинок слышала восторженный шепот,
Ветерок играл неба синим стягом.
Мы какие-то вдруг преступили грани,
Бирюзу сменила серость стали,
Под ногами острый и колкий гравий,
Грозы, приближаясь, загрохотали…
Унеслось тепло в бирюзовых крыльях,
И свинцово-серыми стали закаты.
И метели голодно так завыли,
Покрывая головы погребальным платом.
Мы теряли все. Так легко теряли.
Мы так мало эти дары ценили.
Словно так, транзитом, на чужом вокзале,
Словно никогда мы и не любили.
Словно нам приснилось ванильное небо,
Золото песка, бирюзовость моря,
Словно и в раю никто из нас не был,
Так, плохая пьеса, мы в ней актеры.
Пьеса неплоха. Финал отыгран.
Гром аплодисментов. Цветы в гримерку.
Я смываю грим. На экране титры.
Только на душе так полынно-горько.