Он прикасался к виску, говорил: слушай, Как тихо и медленно море становится сушей, Как млечный путь светом льётся по крыше, Как белые звёзды взрываются в космосе — слышишь? И видел её на руках у себя уснувшей.

Он гладил по волосам, говорил: знаешь, Когда ты выходишь из тела, когда взлетаешь Над городом, над мостами, над нашим пляжем, То ощущаешь себя самым воздухом, или скажем, Самым светом — ну ты меня понимаешь!

Говорил: я автор семи романов и двух баллад И плеч моих никогда не касался приклад, И нет у меня ни течения, ни причала… Она тяжело вздыхала и отвечала: Будешь к чаю клубнику и шоколад?

Он смешивал краски и говорил: любое Небо однажды окрасится в голубое Лишь только землю омоет и оживит. Она обретала задумчиво-томный вид И говорила: пора поменять обои.

Он смотрел на море и говорил: огни Освещают наш путь, но мы на пути одни, Если ты меня слышишь, прошу тебя, отзовись! Она обнимала его, говорила: ложись. Она говорила: выспись да отдохни.

Он замирал в дверях, говорил: не трать На меня своих слёз, мне их все в себя не вобрать. Твои взгляды и вздохи мне душу насквозь пронзают. Я вернусь к тебе, ангел мой, таких не бросают. К таким всегда возвращаются умирать.