БЖ. Гражданская война
Она не спала ночами, не ела днями.
Кричала ему — то в паблик, то в лоб, то в личку,
Гадая при этом:
«Что их объединяет?
Ну, что их объединяет — таких различных?»
Его воспитал Певек, а её анналы
Хранились в костёлах Львова и Станислава.
Он верил, что знает всё.
Она просто знала,
Что право не знать и верить — святое право.
Он Будду любил, она же — Христа и Канта.
Его Soviet style сражался с её Сорбонной.
Ещё до войны они выживали как-то,
Но стало теплей, и в дело пошли патроны.
И вот они бродят домом… Молчат, как рыбы,
Стесняясь задеть зашитые наспех раны.
Но каждый уже заранее сделал выбор
И каждый уверен:
Выбор его оправдан.
Всё выбрано: от Эдема и до Геенны.
Любой Каурав обязан мочить Пандава.
Сапёрам любви нельзя наступать на гены:
Их мины — внутри.
Их ласками — не раздавишь.
Казалось, они к солдатам своим привыкли:
Взрывались не раз, но всё-таки уцелели.
Под вечер она пюре ковыряла вилкой.
Он пил чёрный чай:
Ведь чай, он считал, целебен.
Тем временем фронт чернел, как огромный бункер.
Мальчишка-сосед точил перочинный ножик.
«Любовь» и «Отчизна» статусы на Фейсбуке:
Их можно менять, делиться с друзьями, множить…
Они не могли.
Что толку — в себе копаться?
История — зла. Поэзия — чуть добрее.
Так, ямбы её он начал читать сквозь пальцы
И так же сквозь зубы хавать её хореи.
Закончился трудный скомканный разговорец
Усталых вояк за горько горящей шиной…
Её заберёт стальной черноглазый горец,
Его заберёт Матрёна из крепдешина.
Всё сбудется: немцы, русские и поляки.
Его азиат нагрянет в её Европу.
… И плачет она, бесхитростно представляя,
Как друг против друга роют они окопы.
22−23 марта 2014 г.