ШАРЛОТТА КОРДЕ
Шарлотта Корде родилась 27 июля 1768 года, в Нормандии, вдали от Парижа, близ города Кан, в знатной, но обедневшей дворянской семье де Корде д’Армон. Ее первыми книжками стали героические трагедии ее великого предка Корнеля, драматурга, воспевшего благородных героев, готовых ради общественного блага вонзить кинжал в грудь врага. «Убить моей руке приказывала честь», — наверное, разбирала по слогам маленькая Шарлотта, и в мыслях ее постепенно складывался идеал достойной гибели во имя долга и оправданного высшими целями убийства. Чтение возвышенных стихов не прошло даром: уже в детстве Шарлотта даже простые домашние обязанности исполняла со страстью и пылом; казалось, что в юности ее ждет пылкая и возвышенная любовь, и возлюбленный ее будет настоящим благородным героем.
Но для Шарлотты героем был прежде всего тот, кто исполнял свой долг. В трагедиях Корнеля долг доминировал над всеми чувствами, и даже над любовью; от трагедий Корнеля Шарлотта шагнула к героям древних Греции и Рима: ее любимой книгой на всю жизнь стали «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. Все эти книги воспитывали гражданские добродетели, оставляя в стороне воспитание чувств. Шарлотта нисколько не стремилась найти свою половину.
все единодушно уверяли, что она всегда высказывалась против замужества и никогда не вела разговоры о любви. А ведь век Просвещения именовался также и Галантным веком! Умение вести любовную интригу было возведено на уровень искусства, а отсутствие амурных связей почиталось дурным тоном. Но стрелы Амура пролетали мимо суровой и возвышенной мадемуазель Корде.
Раз сформировавшись, вкусы Шарлотты более не менялись; она не читала романов, наводнявших тогдашние книжные лавки: ей вполне хватало собственных фантазий. Из сочинений просветителей, из-под пера которых нередко выходили изящные и весьма фривольные сочинения, она воспринимала только близкие ее сердцу возвышенные мысли и стоические идеалы, отбрасывая все фривольное и циничное, что зачастую привлекало в этих произведениях многих ее современников. Свободолюбие, стойкость, мужество, готовность пожертвовать всем ради великих принципов — вот добродетели, которыми были наделены герои Шарлотты. Но отыскать идеал в жизни — надежды практически не было, и, возможно, поэтому, мадемуазель Корде часто пребывала в задумчивости, отчего многие считали ее угрюмой. Чувства и мысли уносили ее далеко от окружавшего ее мира, она легко погружалась в созерцательное настроение и столь же легко впадала в экзальтацию. По свидетельству современников, Шарлотта мало говорила, но много думала, а когда с ней заговаривали, нередко вздрагивала, словно очнувшись от сновидения. Ей очень импонировала мысль аббата Рейналя: «На небесах слава принадлежит Богу, а на земле — добродетели».
Отданная на воспитание в монастырь, она поначалу увлеклась монастырской жизнью, и какое-то время даже всерьез обдумывала возможность пострижения. Видимо, именно в тот период к ее любимым античным героям добавилась библейская Юдифь, добровольно взявшая в руку меч, дабы нанести смертельный удар вражескому военачальнику Олоферну. Говорят, в Библии, принадлежавшей Шарлотте, были подчеркнута строка: «Я выйду для исполнения дела». Душа Шарлотты жаждала чего-то неведомого, благородного, жаждала подвига, но вокруг не было видно поприща ни для Юдифи, ни для героев Корнеля и Плутарха. Если бы в это время Шарлотта встретила любовь, возможно, она отдала бы этому чувству весь пыл своей души. Ведь она была очень привлекательна! Ее естественная красота: лицо, не испорченное белилами, не знавшие пудры темные волосы, «ангельский», по свидетельству современников, голос, звучавший по-детски звонко, — повергали в восхищение многих мужчин. Но, несмотря на привлекательную внешностью, Шарлотта не интересовалась противоположным полом. Как писала в своих воспоминаниях одна из ее подруг, «ни один мужчина никогда не произвел на нее ни малейшего впечатления; мысли ее витали совсем в иных сферах … она менее всего думала о браке». Если бы события шли своим чередом, она, возможно, приняла бы постриг и впоследствии стала бы образцовой настоятельницей образцового монастыря. Если бы не началась революция.
В соответствии с революционными законами, монастырь закрыли, и Шарлотта перебралась к тетке в Кан, ставший столицей вновь образованного департамента Кальвадос. До города газеты доходили быстрее, и она считала, что там она, быть может, сумеет разобраться в той революции, что свершилась в далеком Париже.
В конце мая — начале июня 1793 года партия жирондистов была изгнана из Конвента, а депутаты объявлены вне закона. В провинции падение жирондистов и последующее установление диктатуры якобинцев, восприняли как удар, нанесенный революции. Часть депутатов, воспользовавшись сложившейся поначалу неопределенностью ситуации, бежала в провинцию, где надеялись обрести убежище и продолжить борьбу с захватившей власть диктатурой. Страна оказалась расколотой на два лагеря, которые вскоре двинулись друг на друга войной.
Шарлотте Корде приписывают фразу: «Нет, Марат никогда не будет править Францией, даже если у нас не останется ни одного мужчины!» Говорят, что временами Шарлотта плакала, а когда ее спрашивали, в чем причина ее слез, она отвечала: «Я плачу над Францией. Пока жив Марат, кто может быть уверен, что она будет жить?»
Никому не поведав о своем замысле, Шарлотта отправилась в Париж, куда прибыла 11 июля 1793 года. Она остановилась в гостинице; отвечая на вопрос хозяйки, как долго она собирается прожить в столице, Шарлотта ответила: «Пять дней». Откуда она взяла именно эту цифру? Вряд ли она могла точно подсчитать, сколько времени потребуется ей, чтобы отыскать в незнакомом городе Марата. Наверное, просто почувствовала, что дальше силы у нее кончатся. Об обратном пути она не думала, ибо знала, что его у нее не будет. Поначалу она думала сразу отправиться в Тюильри, где заседал Конвент, но не пошла, ибо узнала от хозяйки, что Марат уже почти месяц не покидал дома из-за обострившейся кожной болезни. Из-за отвратительных струпьев, покрывших его тело, Друг народа практически не вылезал из медной ванны в форме сапога, поперек которой лежала широкая гладкая доска, которую он использовал вместо письменного стола. На этой доске он делал свою газету, где призывал народ повышать бдительность и беспощадно рубить головы заговорщикам.
Утром, 13 июля, Шарлотта купила в скобяной лавке в садах Пале-Рояля нож, и вечером того же дня вонзила его в грудь Марата. О том, как она дважды (или все же трижды?) приходила к Марату, как ни консьержка, ни супруга Марата «перед Солнцем», как могла именовать себя Симона Эврар, не впускали ее в квартиру, как ей пришлось придумать заговор, о котором она якобы хотела поведать Другу народа, написано немало страниц, в том числе и современниками. Но какие чувства обуревали Шарлотту, когда она осталась один на один с грозным Маратом и настало время пустить в ход кинжал Брута, не знает никто. Кого поразила Шарлотта, когда, выхватив из-за корсажа нож, она по самую рукоятку вонзила его во впалую грудь сидящего в ванне человека? Депутата Жана Поля Марата? Журналиста-параноика, призывавшего убивать? Отвратительное Чудовище, готовое пожрать всю Францию?
Заключение Шарлотты длилось недолго, процесс был скорым, а приговор предрешен заранее. 17 июля, в половине восьмого вечера, в час, когда она нанесла удар Марату, голова ее, отсеченная лезвием «национальной бритвы», упала на эшафот, а подручный палача подхватил ее и дал ей пощечину. Словно почувствовав оскорбление, нанесенное ее стыдливости, голова Шарлотты покраснела, а по рядам зрителей пронесся возмущенный ропот.
Тело Шарлотты Корде отвезли на кладбище Мадлен и опустили в ров 5, между рвами 4, где покоилось тело Людовика XVI.