Нетуманный Альбион

Дэвид Хокни подтвердил звание великого экспериментатора
В Королевской академии художеств в Лондоне проходит выставка Дэвида Хокни — живого классика современного искусства, а по совместительству и самого влиятельного британского художника всех времен.

Так получилось, что известнейший английский художник наших дней в первую очередь ассоциируется с Калифорнией. И небезосновательно: большую часть своей творческой жизни Хокни провел именно в «золотом штате». Там же сотворил себе имя одного из отцов-основателей поп-арта. Однако связь с родными островами Хокни не прерывал никогда, активно участвуя в художественной жизни по эту сторону Атлантики. Во второй половине 1990-х он окончательно перебрался на родину, где, по результатам недавнего опроса деятелей искусства, назван самым влиятельным британским художником всех времен.

Формат лондонской выставки уникален. Это не ретроспектива, как обычно бывает в случае с прославленными мастерами, но демонстрация последних работ. Кураторы академии еще четыре года назад попросили Хокни подготовить материал специально для этого проекта. И он отработал с лихвой — количество представленных работ поражает.

74-летний Хокни еще раз подтвердил звание великого экспериментатора. Когда-то именно он одним из первых стал использовать новые акриловые синтетические краски, в 70-х обратился к полароидной фотографии, а в конце нулевых заменил кисточку на iPad, предложив новые пути развития классических жанров искусства. При этом в его миропонимании современные мультимедиа не составляют конкуренцию старым проверенным средствам, а могут мирно сосуществовать с маслом или давно забытой акварелью.

Изобретение iPadов не отменяет смены времен года и времени суток, а как следствие — разницу в светотени и цветовой игре при разных позициях солнца. Более ста лет назад Клод Моне приходил к Руанскому собору по несколько раз в день, возвращался к нему в разные сезоны, чтобы уловить мельчайшие изменения в освещении. То же самое проделывает и современный пейзажист — необязательно с этюдником и палитрой, можно и с восемнадцатью цифровыми камерами одновременно (на выставке Хокни представлены и видеоработы).

Англия в современных работах Хокни предстает совсем в ином свете — в буквальном и переносном смысле. Посетители то и дело перешептываются: «Кто бы мог подумать, что Йоркшир такой яркий край. Надо бы еще раз туда съездить!» Да и сам Хокни отмечает, что взглянул на Англию, в том числе на родной Йоркшир, по-другому — возможно, под воздействием долгой жизни на юго-западном побережье Америки. Смена времен года чувствуется тоньше, когда живешь в постоянном лете. При этом Хокни умудрился сохранить заокеанскую яркость и лучезарность. Ну и как любой достопочтенный англичанин, на восьмом десятке он решил «возделать свой собственный сад».

Кураторы вписали последние работы в контекст всего творчества Хокни — один из первых залов представляет его ранние обращения к жанру пейзажа. Название выставки «Дэвид Хокни: картина крупнее» отсылает зрителей к одному из произведений знаменитой серии видов калифорнийских бассейнов — буквально с английского «Всплеск побольше». Но это еще и формат основных экспонатов, занимающих подчас всю поверхность стен выставочных залов.

Вступив в пейзажный цех, Хокни интуитивно извлекает на поверхность весь накопленный в истории искусства багаж: здесь и фактура Ван Гога, и пуантилизм Сёра, и наив Руссо-таможенника (иногда кипарисы и сосны срастаются у Хокни в дикие джунгли), и манера Моне, и воздушно-световые эффекты британского идола Уильяма Тёрнера. Во многом сказывается и собственное поп-артистское прошлое — с его интенсивными, броскими, зачастую кислотными цветами.

Однако лишь с одним из своих предшественников Хокни вступает в прямой диалог. Ко всеобщему удивлению, им оказывается Клод Лоррен — замечательный пейзажист французского классицизма XVII века. Пространственно-световая среда его «Нагорной проповеди» из коллекции Фрика в Нью-Йорке так заинтересовала Хокни, что сначала он просто ее виртуально очистил, чтобы лучше разглядеть и изучить, а потом создал серию своих собственных версий работы Лоррена, которая заняла отдельный зал.