Как жаль, что Господь лишает нас возможности помнить дни, когда мы были маленькими. Интересно, зачем ему это нужно? Только не говорите мне, что в тех днях нет ничего интересного, ничего важного!
не помню, когда первый раз почувствовала одиночество. Точно не в детстве. В детстве я и слова такого не знала. И приставала к незнакомцам с вопросами. И оказывалась во дворе с первыми лучами солнца, и покидала его под голос возмущённой мамы, у которой уже не было сил дозваться до своей дочери.
А потом, в какой-то момент я сказала друзьям, которые шли на троллейбус: Мне на автобус. Хотя троллейбус мне тоже подходил. Первый раз почувствовала, что хочу быть не с ними. Быть одна хочу. Все покупали себе проездные на троллейбус. А я на автобус.
Наверное, я не про одиночество. Да? Про уединение скорее. Один хрен. Просто второе не так болит, как первое. Вот и всё.
К чему это я?
Недавно со мной заговорил мальчик, лет шести. Заговорил, потому что ему не с кем было поговорить. Не подумайте… У него есть родители, старший брат. Они его любят, покупают детскую железную дорогу, кроссовки с мигающими лампочками в подошве. Есть бабушка, которая вяжет ему свитера и дарит деньги. Но почему-то лишь со своей собакой мальчик Серёжа может поговорить.
Есть такие люди — одинокие внутри. Вещь в себе. Сколько бы ты их не любил, а они всё равно убегают. И гуляют сами по себе.
Думаю, самое главное, что могут сделать взрослые для детей, это — не дать им узнать, что такое одиночество.
Детство — не для этого. Для другого.
— А у тебя такое бывало, когда человека рядом нет, ты за ним скучаешь, жить без него не можешь, а когда он рядом — то и не нужен вовсе. И не знаешь, что с ним делать, о чём говорить?.. — спросил у меня Серёжа.
Я хотела ему ответить: Миллион тысяч раз бывало! Но, промолвила лишь: Лови подачу! И бросила теннисный мячик.
А потом мы слушали с Серёжей и его собакой божественную Ella Fitzgerald «One note Samba» и уже не чувствовали себя такими одинокими. Потому что всегда что-то спасает. Всегда.