Жил паренек, закрытый от себя
Всегда он мучил свою душу
И не задумавшись, что грех творит —
Жил в одиночестве напрасном.
Еще с младенчества от мира закрывался
Боясь того не понимая сам
Чего лишается — чего вернуть нельзя

— Мой бог! Я сам того не понимая
Вел свою душу в мрак небес
Ты помогал мне. Верен я тебе.
Но так случилось, что жизни так и не познав
Еще с младенчества готовил себя к смерти.
Я ухожу туда, где забываются все беды.
А на душе спокойное моленье
Чтоб пережить мне не пришлось
Того чего я так боюсь.

— Он медленно готовился к прощенью
И к неизбежному… Однако
Какое-то сомненье закралось
В его пустую, жалкую душонку.
И память перед ним раскрыла двери
Раскрыв глаза от долгой пелены
В пустой бессмысленной душонке.

— Я человеком был простым!
Молил он темноту, во мраке ночи.
— Я жил надеждою как все
Но что-то изменилось. Впрочем,
Я сам того не понимая
Как верный пес за ним ползком
Шагая, запинаясь — уверенно, не сомневаясь
Пришел туда, где есть сейчас…
Любовь была, а может, нет. Я сомневаюсь.
Но в жизни явно преуспел.
Все время в жизни закрывался
Боясь, что будит больно мне.
Но чем сильнее чувство было
Тем все сложнее закрывать.
Я трус. Быть может. Я не спорю
Ведь трусость только в том была
Что видел в жизни правду боли
Которая съедает все и вся
Оставив только жалкое подобие скелета
Что прячется в шкафу у нас.

Слеза упала с его глаз
Рассыпавшись как многолетний фарс.
Закрыв глаза и голову прильнув к коленям
Забылся на мгновенье он Как будто ничего и не случилось.

Да только врал как впрочем, и всегда
Себе, пытаясь в мир забвения уйти
И о прекрасном думать только, о прекрасном.
Но вспышка неожиданно разбила время
Что так спокойно проливалось и медленно текло
Как подожженный дом, все тут же разгорелось,
А угасать не собиралось.

— В своей душе растил я гриб
Что ел меня, глотая кости.
Ведь я работал, счастье знал
И не догнал…
Прошли года — увяли розы
Шипы впились — рука в крови.
Душа замками прикрывалась
То, отворив, то запечатав души моей врата.
Не я судьбою вел на оборот
Она по жизни мной вела.
Вот я нашел ту, что искал
Само творение природы
И день за днем я мысленно влюблялся
Все больше, больше… Но потом…
Она ушла с другим — не я им был
Признаться в том, что я люблю, не мог
А как все просто! Подошел… Сказал…
О нет! Страданье лучше для меня
Смотреть в глаза и радоваться жизни
Когда в глубинах сердца твоего
Сидит, червяк, который вырывая
Кусочек за куском ест твое сердце
Вот именно в такой момент
Я клятву дал себе, что… Все!
Закрыть, не открывать и будь что будит.
Тогда лишь это разумом владело.
Так сделал. Полегчало. Ненадолго.
За этим всем пришло сомненье,
А вдруг останусь я один?
Но мысли эти резко отрезал
Припомнив данное мной слово.
Так день, за днем работая закрывшись
Остался я один. Один лишь я и никого
Придешь домой — отчаянье пустое
Уйдешь — и тоже самое найдешь.
Вот одиночество мое проклятье
А вырваться из этих лап, уж силы нет
Лишь остается ждать своей кончины
Дождаться бы ее…

Закончив, монолог он, встал
Уставив взор свой на луну
Что в эту ночь так ярко освещало
Убитого так из нутрии еще младого паренька.
А обернувшись, он увидел
Что на постели холод испуская
В спокойном сне лежит тот самый
Что час назад себя проклятьем оскорблял.
Он долго всматривался в тело
Пытаясь обмануть себя
Что на постели побледневшей плоти
Лежит не он, а вовсе это
Его больная отчаянная, правда.
С минуту он смотрел на тело
Пытаясь отыскать черты
Что так знакомы долги годы
Но распознать не смог никак…

Вернувшись, в угол, он уснул
Как засыпают мертвецы
Наутро угол озарило тот
Да только пуст он был
Лишь на постели бездыханно
Лежал тот не познавший человек
Который загнан был собою.
Он был спокоен…

Лишь солнце, только пробиваясь в окна
Лучами освещало лик.
Того, кто загнан был собою
И в одиночестве погиб!