Ребенку много чего хочется, что оказывается нельзя. А как это понять взрослому, как это объяснить маленькому? Взрослому и ребенку трудно понимать друг друга, и многие действия взрослого ребенком могут быть восприняты как - обида. И если ребенок обижаться уже научился, оказывается, что ребенка обидеть очень легко, даже если вы не держите против него ничего дурного.
Вы когда-нибудь обижали маленьких детей? Нет, я не имею в виду не нарочно или мимоходом. Я имею в виду полноценное издевательство над маленькой личностью. Я имею в виду систематическое оскорбление маленького детского достоинства в лучших его чувствах. Нет? А вот я обижаю. Постоянно обижаю годовалую индивидуальность. Глумлюсь над маленьким человечком!
Вот недавно, например. Мы стояли с друзьями палаточным лагерем, машина неподалеку. Так я, гад, не дал ему лизнуть колесо автомобиля. Вот не дал и все! Какой это был удар. Уж как он к нему клеился, к этому колесу… И справа подходил, и слева. И на четвереньках подползал. Но все попытки заканчивались моим безжалостным «НЕТ»! Уж как ребенок пытался меня убедить, что нету ничего вкуснее в мире, чем это колесо! И в слезы пускался, и улыбался мне своей самой чарующей улыбкой, только недавно подхваченной, которая открывала ему доселе все двери (ну почти все:).
Даже мне предлагал попробовать, он ведь не жадный. Он сам чуть выше этого колеса, его на всех должно хватить. Но все равно от меня слышал лишь «НЕТ! НЕЛЬЗЯ. Нет, и левое тоже нельзя, равно как и заднее. Нет, обод — это тоже колесо, а значит и его нельзя! Хватит с тебя того, что ты его погладил и теперь у тебя руки как у трубочиста». Так и остался ребенок с недолизанным колесом, с непознанным вкусом мягкой сладкой резины на языке. Он за это потом со мной минуты две не разговаривал.
И это после того, как только на днях он мне простил запрет вывернуть мусорное ведро посреди кухни и перебрать мусор. А я опять встал поперек дороги. Ведь эти взрослые ничего не понимают, абсолютно ничего! Ну кто же так мусор сортирует?! Ну как можно класть синие бумажки к оранжевым? Они же из разных галактик, они же обязательно в ведре подерутся! С другой стороны оранжевая корка от апельсина, которая так удачно гармонирует с оранжевым фантиком, вдруг оказывается совсем в другой корзине… Эх, учи их, учи…
Хотя самое страшное оскорбление я ему нанес сегодня… Я на него накричал. Да нет, не голосом. Взглядом накричал, накричал сурово вытянутым указательным пальцем и резко произнесенным именем ребенка. И сразу понял что не прав. Вот только взгляд его ответный увидел и сразу понял, что я мерзавец и негодяй. В отличие от случая с колесом и ведром, лицо ребенка не выражало обиду или злость. Оно выражало досаду, непонимание, но прежде всего боль. Как-будто я его ударил, или больно ущипнул. Причем боль, заразную, как вирус, которая сразу отливается тебе самому и уязвляет в самое сердце. А в глазах немой вопрос «За что?!» Ребенок словно говорил: «Как ты мог…»
Нет, ну формально я был прав, конечно. Ребенок пять минут клянчил у мамы ножницы, а когда она ему их все равно не дала, ударил маму по ноге кулаком, больно так ударил, с размаху. Вот тогда-то я и накричал на него. Наверное, от неожиданности накричал… Но ребенок уже и сам испугался того, что сделал. Силы, ото дня ко дню прибавляющейся, не рассчитал. Еще, наверное, наносил удар, а сам уже испугался. И я испугался, и мама… А ту еще я некстати влез в отношения мамы и сына…
Мой крик ребенка добил. Спрятав лицо с непередаваемой гримасой боли в подол у мамы, ребенок тихо всхлипывал…
И вот уже не он утешает побитую маму, а мы его по очереди носим на руках, передаем с рук на руки, гладим по головке, а он только пальцем тычет, кто должен его следующим приласкать…
Что ж, нашкодил — держи ответ. Недоставшиеся, дважды обиженному ребенку, ножницы пришлось чем-то компенсировать. Следующие полчаса ребенок с упоением и выражением экстаза на лице молотил кулачками по кнопкам клавиатуры моего включенного рабочего ноутбука (его давняя мечта), в то время, как я стоял в углу и думал о своем плохом поведении…