…В ладонях отогрей ледяшки веток,
Послушай их дыханье, не губи
Ростки весенних песен, перепевок…
Зимой так тихо в зябнущей груди…

Вот Новый год, и все купили ёлки,
Она купила, — праздновать скорей,
Но книга перед ней о Белом волке
И страх почуяв, кокер жмётся к ней.

Четвероногий друг всегда с ней рядом
Как Белый волк гуляет под окном,
Как в Новый год не блещет ель нарядом,
Когда Она одна. Но, что причём?

Мужик её, так не мужик, а лапоть, —
Как праздник — перед Родиной в долгу…
От горечи она вдруг станет плакать,
Найдя себя в каком-нибудь углу.

Хоть полон дом зеркал и отражений,
Но нет в нём отраженья одного…
А Белый волк всегда её жалеет,
Как не жалел других бы… и всего.

Картошку чистит. Нож тупой, не точен,
И духота усиливает гнёт.
Открыть окно? И что? Дыханье ночи
Лишь уши спаниеля колыхнёт.

Волк друг её, но он, увы, дичает,
От рук отбился, воет на луну,
Лишь изредка, когда Она в печали
Царапнет когтем снежным по стеклу.

Куранты бьют по обнажённым нервам…
И вдруг звонок… И всё, что есть её До боли знает, кто позвонит первым,
И скажет она первому, — Алё…

И снова тонкой змейкой шевелится,
Как прежде, баркарола в позвонках, —
Она хозяйка мира и царица,
А Белый волк уснул в её руках.