Они вокруг нас! Их становится все больше! Может быть, ты один из них? Следующее поколение наконец нагрянуло, и новая мордашка человечества окончательно стала ясна социологам и антропологам. И они беспокоятся. Говорят, что некому планету в руки передавать: племя молодое ее испортит или потеряет.

Несколько месяцев назад издание Time разродилось статьей о поколении «ЯЯЯ» (англ. — MeMeMe). Как и положено уважающему себя изданию, ничего нового оно не открыло, только свело воедино имеющиеся факты. О том, что планету начинают населять люди, весьма непохожие на своих мам, пап, бабушек и дедушек, говорят давно и много. Но сейчас пришло время, когда можно делать первые выводы. К поколению «ЯЯЯ» (его еще называют millennials — поколением миллениума) относят граждан 1980−2000 года рождения, то есть старшие из них уже достигли возраста Христа, а младшие вступили в бурное время тинейджерства. В России «миллениумы» моложе: потрясения конца 80-х — начала 90-х внесли свои коррективы в воспитание рожденных тогда детей, поэтому многие социологи полагают, что наши «миллениумы» начинаются примерно с 1989 года рождения.

Какие они?

Нужно сразу сказать, что к «ЯЯЯ» все-таки относятся в основном жители стран «золотого миллиарда» и население городского Китая (некоторым образом это касается и нас). Да и тут, понятное дело, встречаются люди с самыми разными привычками и предпочтениями — можно говорить лишь о некоем обобщенном портрете поколения.

10 основных особенностей поколения «ЯЯЯ»

01. Это первое небунтующее поколение в наблюдаемой истории

К школе, государству и общественным институтам оно относится положительно, устройство мира ему, в принципе, нравится. Студенческие бунты и молодежные протесты, на которых последние двести лет катилась история, сейчас сошли фактически на нет.

02. Они дружат с родителями

Они любят родителей. Они совершенно не против жить с родителями и вообще не стремятся покидать родное гнездо. Президент MTV Стивен Фридман уже давно отказался от лозунга, с которым MTV когда-то начинало «Телевидение без родителей», — сегодня молодые участники программ предпочитают участвовать в шоу вместе с мамами и папами. «Одно из наших исследований показало, — говорит Стивен, — что современная молодежь делегирует свое суперэго родителям. Даже когда речь идет о самом простом решении, наша аудитория обращается за советом к маме и папе».

03. Они неагрессивны и осторожны

Сталкиваясь с насилием, они теряются и предпочитают в критических ситуациях сначала спрашивать совета в «Твиттере», а потом обращаться к родителям, учителям или в полицию. Эпоха, когда дети, подростки и молодежь предпочитали решать споры не словами, а кулаками, не вмешивая в свои проблемы взрослых, канула в Лету. Ябедничать сейчас не считается зазорным, и молодой человек уверенно ждет, что общество старших разрешит любую неприятную для него ситуацию лучше, чем это сделает он сам.

04. Они привыкли к одобрению и абсолютно уверены в собственной ценности и важности вне зависимости от того, что они делают и чего добились

Сам факт их существования представляется им чрезвычайно важным для этой планеты и остальных людей. Они искренне уверены, что Вселенная шепчет им в ухо: «Спасибо, что ты есть!»

05. Они желают жить в зоне абсолютного комфорта и не терпят серьезных неудобств

Неприятный начальник, напряженный график работы, трудные или скучные задания — все это для них более чем весомые поводы уволиться с самой перспективной работы.

06. Они активно не любят ответственности

Лишь четверо из каждых десяти молодых американцев хотели бы стать крупными начальниками или руководителями своего бизнеса, а в Европе этот показатель еще ниже. В идеале «ЯЯЯ» предпочитают быть свободными художниками, фрилансерами, в крайнем случае — заниматься чем-нибудь веселым и неутомительным в офисе с хорошим дизайном и дружелюбной атмосферой.

07. Они помешаны на славе

Никогда еще жизнь известных людей не пользовалась таким вниманием у молодежи: сплетни из мира звезд и обсуждение известных актеров, певцов, шоуменов являются огромной частью их общения.

08. Они некреативны и неэрудированны, предпочитают пользоваться готовыми схемами и не стремятся изобретать что-то новое

По данным тестов Торренса*, креативность молодежи росла с середины 1960-х до середины 1980-х, затем падала и резко обвалилась в 1998-м. Кроме того, представители поколения показывают самый низкий интерес к овладению новой информацией за все наблюдаемые периоды.

09. Они не любят принимать решений

Самые простые действия — купить рубашку или выбрать десерт — им проще совершать, обсудив предварительно в «Твиттере» с сотней-другой людей.

10. Они милы, позитивны и беспроблемны

Это самое умытое, ухоженное и хорошенькое поколение в человеческой истории.

— Примечание Phacochoerus’а Фунтика: «Через „Миннесотские тесты оценки творческого мышления“, созданные Элисом Полом Торренсом, в США регулярно прогоняют школьников и студентов. Считается, что у этих тестов высокая степень достоверности результатов»

Почему они такие. Часть первая

Природа человека, конечно, неизменна (хотя бы потому, что психика и разум человека настолько мобильны, а поведенческие программы настолько сложны, что любое изменение в них будет лишь вариацией нормы). Но вот человечество в целом действительно меняется, что подмечали еще историки древности, хотя тогда социальный прогресс двигался со скоростью осенней сонной мухи. Конечно, факторов, меняющих лицо цивилизации, — огромное количество, но сейчас мы остановимся на одном из них, возможно решающем. Человечество стареет. Оно обрастает уже вполне явной седой бородой, и начиная с XVIII века с каждым годом становится все больше стариков. Средний возраст американца сегодня — 37 лет, россиянина — 39, европейца — 40.

Вот, например, средний возраст римлянина эпохи Империи был 12 лет, что сильно сказывалось на общем состоянии дел. Сегодня в таких возрастных границах пребывает, скажем, Сомали. И когда сейчас родители бранят ленивого школьника, намекая ему, что в его возрасте некоторые уже командовали армиями и управляли государствами, а он все не приучится носочки складывать в корзинку для грязного белья, школьник, если бы учился лучше, мог бы резонно возразить, что управляли, конечно, и командовали, но управление было соответствующим. В пятнадцать лет преотлично можно объединяться в стаи и идти мочить ненаших гадов, а вот чтобы создать эффективную экономическую политику и развитые дипломатические отношения с соседями — тут требуются кое-какие знания и большой житейский опыт.

Ведь взрослый человек устроен иначе, чем подросток. Ответственность за окружающих и забота о них становятся куда важнее, чем слава, чем битвы, чем кипящий в венах адреналин, хотя бы потому, что гормональный фон у людей за тридцать выглядит, увы, совсем иначе, чем в конкистадорский период тинейджерства. Чем старше мы становимся, тем мы предусмотрительнее, спокойнее и альтруистичнее (конечно, есть и очень энергичные злющие старикашки, и благонравные сострадательные дети, но и те и другие, скорее, исключение из правил). И это нормально. Возраст защитника, возраст опекуна, что поделаешь. Агрессия сменяется эмпатией — обычный биохимический процесс. Это молодняку нужно отвоевывать место под солнцем, упоенно мутузить друг друга за самок и расчищать себе пространство, а патриархам положено опекать детенышей и урезонивать молодежь, сохраняя безопасность группы в целом.

Пока человечество было молодо, оно любило драки, кровь и насилие: пышные казни на площадях с волочением и потрошением, гладиаторские бои, разрушение Карфагенов и прочие невинные детские забавы. Перешагнув тридцатилетний рубеж, оно выяснило, что теперь другие приоритеты. С каждым годом, добавляемым к среднему возрасту человечества, оно становится все более нетерпимым к насилию, все более требовательным к комфорту, все больше заботится о подрастающем поколении.

Так появились на свет Женевская конвенция, Декларация прав человека, многочисленные общества по защите детей, животных, гомосексуалистов, заключенных — кого угодно. По главному принципу зрелого человека — «Главное, чтобы все были живы и здоровы».

И, конечно, все резче менялось отношение человечества к детям. Где-то до VI века до нашей эры мы существовали в режиме, который этнографы именуют «эпохой инфантицида»: лишних детей убивали, принося в жертву, выкидывая в реки и овраги, а часто просто съедали в ритуально-кулинарных целях (конечно, в развитых цивилизациях, где средний возраст населения благодаря медицине и отсутствию перебоев с питанием был выше 7−8 лет, все обстояло не столь плачевно, но даже там детские жертвоприношения, мягко говоря, не были редкостью). Потом отношение к детям несколько улучшилось. То есть истребление матерью или отцом неугодившего им потомства еще долго было неоспоримым, святым родительским правом (а убийство «бесчестных» дочерей в некоторых странах, скажем в Саудовской Аравии, до сих пор считается гражданским долгом любого родителя), но все-таки в целом детей стали более или менее выращивать, воспитывать и образовывать. Дело это было тяжелое и неблагодарное. Когда на каждого взрослого, перешагнувшего 20-летний рубеж, приходится десять детей и подростков, страна превращается в огромный детский сад, в котором трудно поддерживать порядок.

К счастью, в арсенале древних педагогов имелись эффективные воспитательные средства. Нам сейчас даже трудно представить себе то количество трепок и колотушек, которое получал среднестатистический ребенок, имевший несчастье родиться в период с X века до нашей эры по XVIII век эры нашей. Можно ознакомиться с трудами известных «историков детства», например Филиппа Арьеса или Ллойда Демоса, чтобы составить себе представление о том, какой пыточной комнатой была детская вплоть до начала новейшей истории.

Младенцев пеленали так туго, что те впадали в некое подобие анабиоза — сил у них хватало только на то, чтобы тихонько дышать, не беспокоя своим плачем окружающих. Чтобы приучить проситься на горшок, их с двух месяцев регулярно окунали попой в ледяную воду после каждого «нелицензированного» опорожнения, и уже к полугоду дети древности отличались потрясающей в этом смысле опрятностью. Шлепать ребенка начинали с самого нежного возраста, а с года-двух уже регулярно секли. Из школ доносились такие вопли, что цену аренды домов по соседству приходилось снижать. В самых дорогих и престижных школах били еще усерднее (символом Итона до самого последнего времени была розга). Истязание детей было освящено традицией, Библией и обществом.

А куда было деваться? При наличии десятка детей чуть ли не в каждой семье никакой возможности индивидуально и бережно работать с каждым ребенком не было. Скажем, французскому философу и писателю XVI века Мишелю Монтеню повезло: его родители считали, что детей надо воспитывать только лаской и любовью. Но они были знатны, неимоверно богаты, и Мишель был у них один. При наличии десяти нянек и изобилии свободного времени родители Монтеня могли позволить себе иметь самые современные взгляды на педагогику. Большинство же других родителей, мечтавших о том, чтобы ни один из многочисленных отпрысков не стал вором и убийцей и не кончил жизнь на виселице, вынуждены были вести себя с детьми иначе. Хорошо битый ребенок обычно реже опасно шалил и проявлял несколько большее усердие в учебе, чем его сверстник, чьи родители, слишком занятые добычей хлеба насущного, пренебрегали долгом воспитания.

Но наконец свет любви, добра и отсутствия рукоприкладства начал просачиваться и в детскую. Первые серьезные мысли о том, что дети тоже люди и надо бы с ними помягче, появились в трудах отцов-иезуитов, учителей иезуитских колледжей. Потом эту мысль стали транслировать просветители конца XVIII века.

В XIX веке в Европе появляются семьи, отказывающиеся от физического наказания детей. На них смотрят как на диковинку, их ругают в прессе, их не поощряет правительство, но их становится все больше. Рождаемость падает, средний возраст человечества растет. Теперь на одного взрослого в цивилизованном мире приходится всего 2−3 ребенка, а это уже совсем другое дело.

В XX веке наказания все больше выводят из государственных и даже частных школ, оставляя их на усмотрение семьи. Но по-прежнему домашняя порка, в меру строгая и без членовредительства, воспринимается как нечто правильное и естественное.

А вот после Второй мировой, когда массовая гибель молодежи во многих странах одним скачком сделала человечество еще старше, нетерпимость к насилию выросла настолько, что появились первые голоса, требовавшие ограничить родителей в праве на избиение детей. Генеральная Ассамблея ООН в 1959 году выпускает Декларацию прав ребенка, которая провозглашает, что «человечество обязано давать ребенку лучшее, что оно имеет». Уже половина всех детей, рожденных в 60−70-е годы прошлого века, не подвергалась физическим наказаниям.

И наконец, в 1990 году вступает в действие Конвенция о правах ребенка, в которой вводится полный запрет на любые телесные наказания, а также жестко ограничивается право родителей и опекунов на многие другие способы давления на детей. Конвенцию подписали все страны — члены ООН, кроме США (там существует свой, тоже весьма строгий в этом отношении закон), Южного Судана и Сомали.

При соотношении «один ребенок на одного взрослого», которое имеется сейчас в странах «золотого миллиарда» и в Китае, требования Конвенции становятся вполне выполнимыми.

Почему они такие. Часть вторая

«Миллениумы» были рождены, когда родители впервые за всю историю вообще перестали бить детей, лишать их обеда и даже ставить в угол. Часто «миллениумы» вообще единственные дети в семье, хотя, возможно, у них есть брат или сестра. Их старались не ругать, им объясняли, их уговаривали.

Следуя педагогическим инструкциям, родители не забывали ежедневно повторять своим детям, что любят их больше всех на свете, что они самые замечательные, красивые и умные. После того как ребенка в пух и прах разносили сверстники на спортивном матче или на творческом конкурсе, родители немедленно сообщали проигравшему, что невероятно им гордятся. Он же смог, он же выстоял, он же не расплакался и не описался, когда занял последнее место! Да он же герой! В начальных школах больше не ставят оценок, особенно плохих, а за хорошо выполненные работы раздают золотые медали и серебряные звезды. Потому что ребенка нельзя лишать уверенности в себе, как бы он ни был туп, ленив и несносен; он должен знать, что он самый лучший и что все его любят.

Под страхом уголовной ответственности родители перестраивают дома, делая их безопасными для детей. Все острые углы замотаны мягкими прокладками, лестницы закрыты воротцами, розетки — заглушками. Сначала до 12, а теперь и до 14 лет в большинстве штатов США, например, нельзя оставлять ребенка одного — ни дома, ни на улице. Комендантский час — запрет на появление несовершеннолетних на улице вечером — работает почти во всех странах Конвенции.

Детский труд запрещен, общество жестко ограждает ребенка от контакта со всем, что может представлять для него опасность: с сигаретами, алкоголем, эротикой, нежелательной информацией. Резко ограничиваются контакты ребенка с любыми взрослыми, не являющимися его родителями или учителями. Половая неприкосновенность ребенка становится задачей номер один. В Нью-Йорке, скажем, взрослому категорически запрещено входить на детские площадки без ребенка до 12 лет. За пристальный взгляд на ребенка на улице или за попытку с ним заговорить вполне реально оказаться в полицейском участке.

Более того, общество начало жестко бороться с насилием в детской среде. Если в 60-х годах шведский Малыш, друг Карлсона, мог прийти из школы с огромным синяком под глазом, потому что они с Кристером кидались друг в друга камнями, а мама Малыша лишь вздыхала и угощала его плюшками, то сегодня шведские школьники, швыряющие друг в друга камни, стали бы ЧП национального масштаба.

Вот так и появились «миллениумы». Им незачем бунтовать, потому что родители никогда не были с ними суровы. Они боятся агрессии, потому что никогда с нею не сталкивались. Они несамостоятельны, потому что каждый их шаг контролировался, а все действия программировались.

Они некреативны, потому что им не приходилось справляться с трудностями и искать пути выхода из опасных ситуаций. Они интеллектуально неразвиты, потому что круг их общения был ограничен в основном сверстниками, а ребенок взрослеет и умнеет лишь в окружении людей, превосходящих его по интеллекту.

Они не жаждут много работать и зарабатывать, потому что практически незнакомы с лишениями. Они не рвутся к успеху, потому что с младенчества знают как аксиому, что они и так прекрасны во всех отношениях, им не надо никому ничего доказывать. Им нравится выкладывать в «Инстаграм» снимки надкушенных ими бутербродов, потому что они уверены: все с ними связанное неизбежно вызывает восхищение у миллионов.

Они почти не стремятся создавать семьи, потому что не умеют подстраиваться под других людей, ведь те всегда подстраивались под них. Они помешаны на звездах, потому что в их представлении звезда ведет идеальный для человека образ жизни — она просто выходит из дома, и все говорят «ах!», а папарацци в кустах падают в обморок от счастья.

И чем все кончится?

Британский писатель Терри Пратчетт в одном из интервью говорил, что если инопланетяне хотят нас завоевать, то им нужно всего лишь подождать лет двадцать: к тому времени Земля будет заселена такими милыми безобидными симпатяшками, что и воевать не придется. Терри, как всегда, шутил. Невзирая ни на какие тенденции поколений, определенный процент детей все равно будет вырастать в честолюбивых, агрессивных, своевольных людей (особенно если их не перекормят в детстве прозаком и не замучат на курсах контроля гнева).

Тем не менее мы можем ожидать определенных изменений и в производстве, и в международной политике, и в социальной сфере, когда рулить всем этим возьмется поколение «ЯЯЯ» (хотя оно, как мы видим, и не рвется этого делать).

Видимо, курс на социал-демократию будет еще более выраженным, так как «миллениумам» нравятся социальные гарантии. Видимо, еще более усилится бюрократическое влияние государства и надгосударственных образований типа Евросоюза, так как «миллениумы» не умеют бунтовать и не против того, чтобы ими распоряжались. Видимо, малый частный бизнес будет еще больше сокращаться, так как ребята не хотят иметь собственного дела, а предпочитают быть безответственными наемниками. Видимо, этот мир станет еще более скучным, стерильным и безопасным.

С другой стороны, проблема «ЯЯЯ» — это пока еще не всепланетное явление. Южная Америка и Индия с их 18-летним средним возрастом населения несколько иначе смотрят на вещи. И, может быть, основным двигателем прогресса и островами экономической и творческой свободы станут именно они.
Поживем — увидим.

ДРУГИЕ ПОКОЛЕНИЯ

Давать смешные названия поколениям начали уже давно.

Потерянное поколение
Люди, рожденные на рубеже XIX—XX вв.еков. Попав в юном возрасте на фронты Первой мировой и созрев там, оно вернулось на руины миров своего детства и долго не понимало, что теперь делать. Когда некоторые из них ухитрились не спиться и стали подниматься на ноги, создавать семьи и работать, их накрыла Великая депрессия. Те, кто сумел справиться и с этим, дожили до окопов Второй мировой.

Бэби-бумеры, шестидесятники
Даты рождения — с 1935 по 1960 год. Самое бунтующее поколение. Хиппи, марихуана, свободная любовь, нет войне во Вьетнаме, Вудсток — в США. Студенческие бунты — во Франции. Шестидесятники-диссиденты в странах соцлагеря. Хорошо разбирались в политике, проявляли высокие интеллектуальные способности, дали мощный пинок науке и культуре.

Поколение Х Люди, рожденные с 1960 по 1980 год. Сейчас на планете хозяйничают именно они. Основные приметы — частые разводы, сокращение рождаемости, недоверие к власти любого рода, высокие интеллектуальные и творческие способности, огромные амбиции.

Поколение Y Так именовались «миллениумы», когда еще катались в колясочках и было совершенно непонятно, какими они станут