все обретает иной оттенок, слово приводит тебя к морали: как сладок не был бы чей-то тенор, главное то, чтобы ним не врали. в каждом из чувств есть предел и дата, что знаменует конец историй. я принимаю тебя, как фатум, нежность живет во мне априори.
каждый цветок отцветает, если ты обрекаешь его на гибель. тишь поедает мою окрестность, кажется, это приносит прибыль тем лишь, кто ею беспрекословно может владеть, обрекать и ранить. я ощущаю, как по аксонам нервно гуляет больная память.
вечер обучен лечить прохладой, криками уличной молодежи. я же в словах вывожу рулады, к каждой тетради врастая кожей, мягко веду свою лямку к рифмам, хрипло откашливая словечки.
мне проясняется правда, кривда
где-то внутри уместилась вечность
время летит с назначеньем или просто катает меня по тучам. те, кто еще меня не сломили, просто чему-то меня научат.
тянешь ладони в еще сырое небо, что россыпью льда с рубином определенно в тебя заронит веру, что фразой «прошу, сруби нам славы, успеха, венков лавровых», ты нарушаешь свои частоты.
просто послушай, чем дышит город,
кто в нем твой истинный друг, а кто — ты?
пусть из сосудистых тонких стенок выползет боль и прольется бронзой. все обретает иной оттенок
ты просыпаешься с новым
солнцем