Фигурка тонкая у льдистого окна
И взгляд рассеянный в торосах заблудился,
Сегодня, как и прежде, ты одна, —
Кай убежал и даже не простился.
Тебе осталось вьюге подпевать,
Морозом на стекле чертить узоры,
Не будешь ты, не станешь горевать,
— Оставьте, как вы все на сожаленья скоры!
Спина прямая и холодный взгляд:
— Вам кажется на чувства я способна?
Ну, покуражилась немного, веселясь,
Немало их вокруг, молокососов.
Во взгляде спрячешь боль, а в речь подпустишь яд:
Нам, королевам, многое позволено!
А что там папарацци говорят…
Душа моя навеки обезболена.
И только лишь с собой наедине,
Позволишь сердцу ты чуток расслабиться,
И боль отпустит, растворяясь в тишине,
И эта льдистость потихоньку станет плавиться…
И памяти пролистывая блог,
Пред взором в кадре явится Снегурочка…
Теперь ты — Королева — вот итог!
Ну, а тогда была такая дурочка!
И Лель… Ах, до чего смазливый был, стервец,
От девок, почитай, проходу не было…
Был гордым покорителем сердец
И я сама, кажись, тогда его любила…
Да что кажись, была как кошка влюблена!
За ним как на веревочке ходила…
Осталась с ним, хотя давно пришла весна…
Тогда, похоже, даже Лето всполошила…
Да что теперь-то вспоминать — всему свой срок.
Быльем все поросло, запорошило снегом.
И снова грабли! Вновь тебе урок.
Не прыгай, милая, ты в шалости с разбега…
Пригрела мальчика, хотела от забот
И от потерь его сберечь подольше,
Злословие ж придумало любовь,
Фантазии не хватит им на большее.
Фигурка тонкая у льдистого окна,
И взгляд листает памяти страницы —
Прости, голубушка, давно ушла весна,
И унесла с собою то, чему не сбыться…