Одиночество может быть криком души, а может быть ее песней — все зависит от того, как к этому относится.

— Оно того стоило? Две недели в яме?
— Самый лёгкий срок…
— Брехня! В яме легко не бывает. Там неделя тянется как год. Это точно.
— Со мной был мистер Моцарт.
— Тебе разрешили взять с собой проигрыватель?
— Он был здесь (показывает на голову) и здесь (показывает на сердце). Красота музыки, её отнять нельзя. На вас музыка так не действует?
— Ну, я в молодости играл на губной гармошке. Потом утратил интерес. Здесь от этого нету прока.
— Здесь от этого огромный прок. Тебе это нужно, чтобы не забыть…
— Не забыть?
— Не забыть, что в мире есть места, высеченные не из камня. То, что в тебе есть то, до чего не добраться… То, что не тронут. Это только твоё. Понимаешь? И ничьё больше. Только твоё.
— О чём ты говоришь?
— О надежде…

Слишком много ответственности на нас, много тех за кого мы в ответе, чтоб иметь хоть какую-то надежду быть по настоящему свободными.
По настоящему свободным может быть только тот, у которого ничего и никого нет.