— Вера, не напутай с окислителями, у тебя сегодня запись на мелирование! Ира, после обеда приведут девочку Аню на «косички». И не подкатывай глаза, с ней будет бабушка, а не мама, это можно пережить.

Утро, обычный «сумасшедший дом», я раздаю «ЦУ» сотрудницам. Собственный салон красоты — это вам не чёртиков в тетради рисовать, сплошные хлопоты. Вот уже два года я в самостоятельном бизнес-плавании, обхожу отмели-рифы и стараюсь не утонуть благодаря конкурентам-соседям. За всё время — ни одного отпуска, лишь несколько выходных в честь новогодних праздников. Прихожу первой, ухожу последней, я и администратор, и парикмахер-универсал, и уборщица вкупе с охранником, если понадобится. Думаете, жалуюсь? Нисколечко, хвастаюсь. Всё-таки деловая женщина — это серьёзно, учитывая, что у меня нет подспорья в виде мужа — столичного мэра или хотя бы бизнесмена. У меня вообще мужа нет. Думаете, жалуюсь? Нисколечко. Привыкла. В 33 года я успешна, чертовски мила и абсолютно свободна. От семьи, детей и ответственности…

— Девочки, в 10 утра все заступают на стрижки-укладки по записи, график расписан до вечера, как-никак суббота, денёк будет горячий. Я на рецепции, встречаю желающих «с улицы», пою чаем и держу, пока кто-то из вас не освободится. Ну, поехали!

Суета, гомон, щёлканье ножниц, гул фенов, болтовня радиодиджея — поначалу рабочий азарт в удовольствие. Ближе к вечеру мои «куафюрши» устанут, мастер по маникюру нечаянно ахнет пузырёк с растворителем об пол, а если злой рок подкинет испытание в виде капризной клиентки — хоть караул кричи. Не жалуюсь, раскрываю профессиональные тайны. Чёрт, сейчас приведут нечеловечески избалованную девочку Аню на «французские» косички, надо бы запастись отвлекающими карамельками. В магазин! …

Без четверти девять перекрываю воду и выключаю свет в подсобках. Уф, день простояли, вечер продержались — не коллектив, а мальчиши-кибальчиши. Скорее бы домой… Выхожу в фойе и вздрагиваю — с ноги на ногу переминается молодой человек.

— Добрый вечер. Можно постричься?

— Здравствуйте. Э-э, а мы уже закрываемся, мастеров нет.

Он умоляюще округляет глаза:

— А вы? … Вы не умеете стричь? Понимаете, у меня завтра с утра важная встреча, а я лохматый, как дворняга.

— Что же днём не пришли, если важная встреча?

— Замотался, не хватило времени. Ну, пожа-а-алуйста, я отблагодарю!

И я совершаю подвиг: надеваю фартук, сажаю парня в кресло, беру ножницы. Дело не в обещанной благодарности, наверное, от усталости я тронулась умом.

…У него изумительные волосы, шелковистые, такие не стричь бы, а отпустить до плеч и скакать верхом на лошади, чтобы шевелюра развевалась на ветру, как у Брэда Питта в «Легендах осени». Говорят, если волосы мягкие, то и характер славный… Время от времени смотрю на его отражение в зеркале и постоянно попадаю на пристальный взгляд. Почему-то смущаюсь, опускаю глаза. Сколько ему, немного за 20? Уж точно нет 30, молодо-зелено…

Отказываюсь от щедрых купюр сверх положенной суммы, он хмурится:

— Можно, я вас до дома подвезу?

Отказываюсь. Не знаю, почему. Топаю по осенней ночной мгле и внутренне скулю.

* * *

Через пару дней, выходя из салона, сталкиваюсь нос к носу с обладателем дивной шевелюры.

— Что-то не так? С претензиями пожаловали?

Он улыбается:

— Успокойтесь, я с благодарностью. Встреча прошла на высшем уровне, думаю, благодаря удачной стрижке. И позвольте всё-таки подвезти вас.

Вечернее небо зловеще черно, сыплет чем-то злым и мокрым, а я устала, как землепашец. И пусть ехать всего квартал, блаженно устраиваюсь в салоне авто…

— А меня Лёшей зовут, — улыбается юный благодетель.— Куда ехать, безымянная вы моя?

— Направо, потом налево и до конца переулка прямо. Не безымянная, а Ольга, можно Оля.

— Здорово! Значит, живёте поблизости. А что, Оля, если сейчас я вас подожду немного, вы зайдёте домой, если надо, и мы отправимся перекусить?

— С чего вдруг, Лёша? Вы вообще представляете, как это выглядит? А вдруг дома у меня муж и дети?

— Маловероятно, — дерзко, но мило улыбается он.— Был бы муж — встречал бы с работы. А вот против детей доводов не имею, вполне могут быть.

— Нет, только кошка, — мрачно сообщаю я. Видимо, у Бога альтернативное чувство юмора: вместо благодарности человек топчется по самым уязвимым местам моей биографии.

— Как зовут зверя? — неловко шутит он.

— Я же сказала, Ольга, можно Оля, — летит моё неудачное «алаверды».

— Понял. Мы приехали, у зверя Оли 15 минут на сборы. Сижу в машине и смиренно жду.

* * *

Хм… «Доктор, что это?» Чизкейк и чай для меня, кофе и мороженое — ему. Ну, с мороженым понятно, «дитям» оно и полагается. Ему, парню с прекрасным именем Лёша, 26 лет. И ради чего он гарцует вокруг пожившей-повидавшей дамы, неизвестно. Умён, забавен, напорист — что напрочь опровергает теорию «нежных локонов» и мягкого характера. Самое ужасное — завтра я приглашена на официальное свидание. Господи, да не бывает так…

Второй час ночи, я меряю шагами квартиру, кошка сидит как голкипер, широко расставив передние лапы — осуждает душевную маету хозяйки. Есть хотя бы одна здравомыслящая женщина, которая согласилась на отношения с, так сказать, юнцом? На ум приходят почти картины Босха: хохочущая Надежда Бабкина, страдальчески изогнувшая брови Эдит Пиаф и экс-одноклассница Маринка. Которая вступила в приятную порочную связь с молодым мужчиной, на почве чего утратила адекватность и заполонила социальные сети непотребными фотографиями: Маринка в купальнике, в костюме медсестры, крупным планом с дико накрашенными ресницами, чтобы взгляд — словно сквозь еловые лапы. Дальше и вовсе фантасмагория — под руку, за руку, целуя в нос избранника… «Боже, если хочешь наказать меня, сделай это как-нибудь иначе, — хнычу я, — только не лишай разума».

* * *

— И что тебя останавливает? — вот прямо сквозь телефонную трубку вижу, как у ближайшей подруги глаза вылезают из орбит от негодования.— Подумаешь, на семь лет моложе. Сделай себе подарок, окунись в омут чувств! И для здоровья полезно.

Да ничего, собственно, меня не останавливает, кроме амурного опыта в стиле «жуть с ружьём». Последний роман обернулся затяжным мороком: после расставания казалось, что утро никогда уже не наступит, воцарятся вечные сумерки. Наши отношения напоминали залихватский венгерский танец «Чардаш»: полгода ходили кругами, значительно смотрели, а потом ка-а-ак вцепились друг в дружку, как помчались галопом, исповедуя «не смотри по сторонам и не оглядывайся назад». Через год утомились, решили перевести дух и… расстались. С тех пор мной усвоен урок: настоящие расставания происходят без слов прощания и всяких там «пактов о ненападении». Прощаются вслух, когда надеются вернуться или хотят, чтобы «оппонент» бросился возвращать. А мы просто растворились в воздухе… Так вот: прежний избранник был старше на шесть лет — и всё равно не сложилось, не срослось. Неужели что-то толковое может получиться из романа с подобием младшего брата?

* * *

На свидание не иду, убегаю домой засветло, поручив закрыть салон девчонкам, вероломно отключаю телефон — угораздило же дать номер юному созданию. В кошкину миску щедро насыпаю корма, себе — капустный салат. Может, фильм посмотреть? Ставлю диск, сосредоточенно жую и пялюсь в экран. Через 15 минут понимаю, что фильм скучный, а диван, куда бы я ни села, сплошь утыкан условными иголками. Может, маску для лица сделать? … Верчусь перед зеркалом в ванной, потом верчу обруч, наматываю пряди волос на палец, затем просто рисую ладошкой вензеля на столике. Что со мной, нервничаю? А если заняться полезным делом, например, погладить постельное бельё? …

* * *

— Настал твой час, пододеяльник в клеточку! — рокочу я и всаживаю вилку утюга в розетку.

А дальше как в страшной сказке: хлопок, световая вспышка, абсолютная мгла и панический кошкин топот. Пахнет чем-то химическим и явно опасным. Здрасьте, приехали — короткое замыкание, спровоцированное повышенной нервозностью гладильщицы… Что делать, мамочки? Вдруг где-нибудь в стенах, пока невидимо, но угрожающе тлеют провода? … Ощупью нахожу телефон, включаю и безбожно вру, едва абонент отвечает:

— Лёша?! Пожалуйста, приезжай ко мне, нужна помощь! Я как раз на встречу с тобой собиралась, а тут электричество подвело. Адрес такой…

… Открываю дверь со свечкой в руке. «Романтично, — усмехается Лёша.— Говоришь, на свидание собиралась?» И выразительно смотрит на мои тренировочные брюки в комплекте со старой футболкой. Мне неловко: взрослая, а обманываю. Спаситель возится в электрическом щитке, щелчок — и «да будет свет!» Мы садимся на диван: условные иголки куда-то подевались…

Он ушёл утром. Не прощаясь, не договариваясь о новой встрече. Провожая гостя у двери, изумилась перемене: он не юнец, далеко не юнец. Спокойный взгляд, плотно сжатые губы, объятья крепкие, хозяйские. Молодец, товарищ Оля, за несколько часов взрастила не мальчика, но мужа. Разглядываю себя в зеркало. Под глазами тёмные круги от бессонной ночи, но физиономия неприлично довольная. Права подруга: для здоровья полезно. Может, отправить ему милое сообщение? … Господи, какая же я дура. И мне снова 16…

* * *

…Окислители, учёт тюбиков краски, подсчёт полотенец, пузырьков шампуня и лака: делай, Оля, что угодно, только не думай о том, что он ушёл не прощаясь. Согласно моей теории, именно так люди расстаются навсегда. Я ворожу, колдую, практически танцую с бубном, лишь бы уберечь глупое сердце от боли. От него за целый день ни звонка, ни весточки. Короткое замыкание — вот что это было, во всех смыслах. Хлопок, вспышка света — и полная тьма…

В половине восьмого дверь распахивается, входит молодой интересный мужчина. У него шикарные волосы, такие не стричь бы, а отпустить до плеч. Говорят, если волосы шелковистые, то и характер славный, мягкий. Но я не обольщаюсь: нрав там что надо, как и полагается взрослому мужчине. Одна за другой теории рушатся, потому что он подходит, целует меня в щёку, обнимает:

— Домой или поедем перекусим?

Я вдруг становлюсь ватной, чувствую подступающие слёзы… И мне снова 16.