Ты дерзкая, холодная, чужая,
И взгляд остыл, и сердце замерло.
Тебя уже ничто не обижает,
Что раньше вмиг обидеть бы смогло.
Ты строишь стену, мир тебе враждебен,
И пылкость фраз теперь горька на слух,
А на душе свершается молебен,
Пред Богом покаяние о двух.
Ты захотела быть счастливой. Что же?
Теперь одна, и раны от любви.
И ты взываешь — «Боже, Боже, Боже,
Прости, помилуй, помоги!»
Но чем мольба сильней, стена та выше,
И слезы — словно пламя на щеках.
И кажется, тебя никто не слышит,
А в сердце, что любило, едкий страх.
И не согреют больше эти руки,
И не прижмут к трепещущей груди,
И в серых днях теперь так много скуки,
И в мире, что любила, нет любви.
Но миг придет, тебя найдут чужую,
Холодную, остывшую совсем,
Обнимут, отогреют, зацелуют,
И ты поймешь,… … что больше нету стен.