Не болей там. Привет. Я давно тебе не писала.
Ты все также сдыхаешь под Пресли, Энигму, джаз???
Я не знаю с чего начать и начну сначала- я соскучилась и об этом хочу сейчас.
Как твои руки — строки — глаза — эскизы? С чем ты мешаешь ром и по сколько раз
В день истерично щелкаешь кнопкой «вызов»,
Как ты, хороший, с кем ты стираешь нас?
Если мне говорить про город- то очень сложно — получается, он распался на два мирка: в первом везде следы твои, невозможно выйти на улицу не умерев слегка.
В перво…
… показать весь текст …

Вот, посмотри: будет все у тебя. Побойся. Как бы тебе не повеситься от тоски. Как прикрепить себя к правильному инвойсу, как не снимать кольцо со своей руки. Вот, полюбуйся- это твоя программа: тачка, ребенок (дочка), сойти с ума… Упс, это вроде в твои не входило планы, только смотри: ты придумала так сама. Утро, солярий, зал, диетолог, встреча, свежеотжАтый барменом милым фреш. Господи, если б водки, то может легче? Господи, ну пошли ураган мне, смерч… Чтобы снесло все крыши, и юной Элли я оказалась в выдуманной стране. Господи, хоть на месяц, хоть на неделю, чтобы Тотошкой черным он был при мне…
Вот посмотри на себя- улыбаясь (скалясь) ты демонстрируешь самый жизненный свой рефлекс: гладить его глазами, не прикасаясь, и отрабатывать ночью с законным секс. Вот посмотри- у тебя уже все, не бойся. Выпей с собой за это- умерь свой пыл. Он уже жив, хорошая, успокойся.
Он даже имя, слышишь, твое забыл.

Извини, говорит, черный список тебе стал мал, я не раз об тебя свой хребет сгоряча ломал, уничтожил бы, и рука б поднялась, клянусь, но — ты пишешь и пишешь, хоть заучивай наизусть.
Извини говорит, у меня тут такой роман, что в сторонке покурят Диккенс, Жюль Верн, Дюма, у меня тут любовь, понимаешь? Лю-бовь, пойми. Начерта мне тут ты со своими «меня верни»?
…
Извини, говорит, подзатрахала круговерть. Где ни встанешь курить — там вечно плакат про смерть, как ни выйдешь на улицу — там постоянно дождь. Никакого покоя. И, да — ты меня не ждешь.
Извини, говорит, но любовь -то на деле — дрянь. Твердолоб, себялюб, угрюм, да к тому ж упрям, и собой нехорош, и стар, и висками бел, недостаток на недостатке — и кто б терпел?
Извини, говорит, столько времени утекло. На тебя — то сквозь пальцы, то просто через стекло, то касаешься, то открестишься — каждый раз меня Бог отводил, а сегодня, видать, не спас.
Что ни город, а без тебя, посчитай, тюрьма.
И я вторю ему — извини, у меня роман.