На Северах дома стоят на сваях. Знаете?
Ну, тогда поверьте на слово. На сваях они
стоят. А под домами проходят всякие
разные трубы. Некоторые для подачи в дома воды, некоторые, для слива из домов
дерьма. В общем, под домами целое
сплетение этих труб диаметром с полметра. Трубы обмотаны
теплоизолирующей фигней,
чтобы, значить, в крещенские морозы они
не лопнули, и не явили миру богатый
внутренний мир жильцов, поэтому их диаметр возрастает до метра.
Расположены
трубы ближе к потолку, в метре от него. До земли, соответственно метра два будет.
Вот такое хитрое поддомное хозяйство.
Это сейчас, когда к работникам ЖКХ
помимо их генетического похуизма и распиздяйства добавился новый ген
Великой Антитеррористической Паранойи,
они закрывают проходы под домами
металлической сеткой. А вот раньше все
было открыто — заходи, кто хочешь, какай
куда хочешь. Кстати да, и для этого тоже
использовали поддомное пространство.
Но аккуратно так, застенчиво, что ли. Вот,
бывалоча, после вечера поэзии в библиотеке, забежит под дом культурно
одетая дамочка с ошалелыми глазами и томиком Блока в сумочке, присядет в умильной позе настороженного
воробушка около крайней сваи, глядишь,
и приобрели глаза нормальные размеры.
И только в томике Блока опять стало не хватать пары-тройки страниц. А что
поделать, такова судьба поэзии, спасать
нас в трудные времена.
В то лето я с Радиком решили, что надо
как-то напакостить. Нет, конечно, прямо
так мы не решали, дескать, слушай друг
Лёха, а не отпакостить ли нам нонче по маленькой? Нет, конечно. Но почему- то почти все, что мы не делали, получалось
именно так.
А так, для себя, мы решили поиграть в догонялки. На трубах. Это очень просто.
Надо залезть на трубы, встать на карачки,
и вот так, на четырех костях гоняться
друг за другом. Если кто скажет, что это не интересно, то будет глубоко не прав. Там
этих труб просто не меряно. Ежли сверху
посмотреть, то это будет напоминать
кроссворд. Рабочие трубы пересекаются с уже нерабочими, всякие ответвления,
повороты. Целый лабиринт. Вот на таком
лабиринте мы и порешили — кто
проиграет,
тот козел.
Но не все так просто. Вот ходить под дом
срать можно было, а по трубам лазить —
нет. Вот такой вот диссонанс. Когнитивный,
кажется. Иногда, правда, приходилось
и заворачивать кеды от синеносых
сантехников, которые злобными
драконами кружили неподалеку и следили, что бы никто не покусился на трубы. Яйцо они там,
что ли прятали, с разводным ключом
внутри. Ага-ага… «Моя смерть в разводном ключе, ключ в яйце, яйцо меж
труб спрятано». Где-то так. Но нам было
пофиг. Мы точно знали, что палюбэ, быстрые ноги
лучше синего носа.
В этот раз я гнался за Радиком. Ну как
гнался… Скорость была небольшая,
потому, что мешали различная фигня
торчащая из труб, и понимание высоты
двухметровой. Я,
конечно, и с большей падал и ничего,
пока живой. Но как-то не хотелось, чтобы
это вошло в привычку. Поэтому мы с залихватскими свистами гоняли друг
дружку по этим трубам, осторожно, но с азартом.
… Поэтому не сразу заметили, что нас
теперь трое. Невесть откуда взявшийся
типовой сантехник, с классическими
сизокрылым шнобелем и ротовым
выхлопом, как из жопы слона,
обожравшегося гороха с брагой. Когда он залез на трубу, мы не видели, что
выдавало в нем профессионала
высочайшего класса. Зато теперь он,
замыкая
наши гонки, с удивительным проворством
полз за мной, нащупывая различными
словами самые тонкие и чувствительные
струнки моей детской души.
— РАААД! Гонииии!!! — я взвизгнул на такой высокой ноте, что даже злобное
чудище Сантехник остановилось на секунду, что бы выковырять из своего
бездонного уха длинным, грязным, и давно нестриженным ногтем мой звук.
Радик обернулся, увидел третьего
лишнего, и чуть не сделал то, что почти
официально разрешалось делать под
домами. То, что Радик немного
встревожился, я догадался по его резко изменившийся
иноходи. Теперь он скакал по трубам, как
заяц от своры гончих, очень характерно
отталкиваясь передними руками, и перенося коленки вперед. Я так тогда не мог чисто физически, и поэтому даже
немного позавидовал корешу.
Я же по-простецки перебирал
конечностями в несколько хаотичном
порядке. Видимо, это и сбило с толку
сложное мозговое оборудование
Сантехника, потому, что в один момент, я попал ему ногой в глаз.
Дядя, видимо, пытался меня схватить за ногу, но не правильно рассчитав выход на угол атаки, промахнулся, и получил
боевое ранение.
Глаз дяди оказался вполне эффективной
кнопкой остановки его тела, потому что он мгновенно замер, схватился за пораженный участок лица, и заговорил.
Вы, говорил
он, «самкины сыны, имел я с вами акт
орально, гулящая женщина! Да я когда вас
поймаю, то я так полюблю вас, люди вы уже нетрадиционной ориентации, и педикулезные притом, что амнезия
заставит забыть, как звучат ваши имена,
гулящая женщина!».
Он вообще много еще чего там говорил,
заставляя нас восхищаться его запасом
слов разнообразных, и явно боялся, что
мы не все запомнили, что бы потом
сверкнуть этой филологией на улице.
В общем, пока мы, раззявив хлебальники,
вникали в эмоциональное выступление
дяди Сантехника, этот самый дядя подлым
образом очухался, и броском кобры
метнулся в мою сторону. Правда, кобра из него хреновенькая вышла, тормознутая,
что ли, но расстояние тем не менее он сократил.
Я опять визганул громко, и сунулся
вперед, но там Радик все еще пытался
стартануть порезвее, что бы сразу уйти в отрыв. В общем, пока я обкладывал его
спину матами, злобная клешня сантехника
внезапно схватила меня за лодыжку. Это
было так страшно и неожиданно, что я опять взвизгнул, уцепился руками за какой-то торчащий кран, и наугад лягнул
свободной ногой куда-то назад.
«Куда-то назад», к удивлению, опять
оказался глаз мужика. Правда, уже второй.
Да и фиг бы с ним, но нетрезвый дяденька
схватился за него обеими руками, напрочь
забыв золотое правило верхолазов про
обязательных «три точки опоры».
Оставшись на двух точках-коленях, он как-то так грациозно засуетился жопой,
раскинул руки, будто резко полюбил весь
мир, глянул на меня подбитыми фарами,
как немецкий танк на ДЗОТ Киевского
укрепрайона, а потом как-то застенчиво
улыбнулся, и тихо исчез с траектории
моего взгляда.
Через секунду я услышал музыку
упавшего тела, будто мешок с мясом упал
в навозную яму, и вслед за этим
взорвавший тишину поток слов. Разных
слов, но цель у них была одна — обидеть
нас, и вселить в, а ужас перед содеянным
нами же…
Чтобы не огорчать Сантехника, мы ужаснулись, и поскакали по трубам
дальше, сопровождаемые воплями про то,
как «он на запомнил», он «нас найдет», и он… В общем, не надо дальше.
Зато теперь мы владели чрезвычайно
богатым запасом слов на все случаи
жизни.