Господи, мне б только книгу и плед пушистый; не фейерверков, но согревающего огня.
Господи, дай же мне просто жизни — перитонитов без, осложнений на всю меня.
Чтоб наконец-то проснуться утром — и сразу петь, ставить чайник, смеяться и говорить.
Жизни, в которой — не капоэйра, но Камасутра, ночная лампа, свечение изнутри.

Господи, мне бы добрых, смешных историй, — только начни, я сама бы продолжила их на днях.
Господи, ты же мудрый; что тебе стоит — ну уведи ты его, убери его от меня.
Я не ропщу, мне не просто больно — обидно: что же он снова режет меня без ножа?
Жадный визирь из мультфильма вопит «Довольно!» — пусть всё обратится в камень; не жаль, не жаль.

Господи, отучи меня презирать или ненавидеть, научи с простой человечьей радостью быть на «ты».
Господи, дай мне разума, чтобы видеть, когда моё время сеять, когда — пожинать плоды.
Дай мне, босс, поважнее дело, чем мысли о том, как бы славно бы мы вдвоём…
Дай мне сил закрыть все эти гнилые темы, забыть у друзей все феньки, напоминающие о нём.

Господи, у Тебя в строю не поставь нас близко, рядом нас, говорю, не ставь, чтоб подать рукой.
Боже мой Боже, не будь садистом, я не покоя прошу — пусть везде мне после него покой.
Не столкни нас ни на Лубянке и ни на Сретне, не приведи нас Господи вместе в какой-нибудь тёмный двор, —

Дай мне сил, чтобы эта строчка была последней из всех, написанных про него.